ПАМЯТИ Героя пограничника Алексея Александровича Новикова ПОСВЯЩАЕТСЯ. Неподалеку от маленькой станции Дубовица на берегу Западного Буга стоит могучий дуб. В огромном дупле его могут поместиться два человека. Со времен первых боев Великой Отечественной жители окрестных белорусских сел из уст в уста передают легенду о подвиге неизвестного пограничника, который до последнего патрона бился у этого дуба против целого батальона фашистов. Легенда гласит, что, когда на соседних участках гитлеровские войска продвинулись к востоку от границы уже на 30–40 километров, здесь, у Дубовицы, они не могли даже переправиться через Буг, и препятствовал им всего один боец, который укрылся с пулеметом в дупле дуба и косил фашистов, как траву. Что в этой легенде соответствовало действительности? Кто тот мужественный воин? Какова его судьба? Долгое время эти вопросы оставались без ответа. Только в 1964 году, когда в Бресте побывал житель Польши Александр Мамчур, свидетель этого подвига на берегу Буга, удалось установить имя героя и подробности боя. На заре 22 июня 1941 года гитлеровцы обрушили на Брест удар с воздуха. Затем подвергли артиллерийскому обстрелу оборону пограничников и начали переправу через Буг. На участке южнее Бреста путь им преградили пограничники 15-й заставы Брестского Краснознаменного погранотряда. Вооруженные только винтовками и пулеметами, они упорно сдерживали натиск врага. Казарма и дома заставы скоро превратились в пылающие руины. Спустив на воду резиновые лодки, фашисты начали переправляться через реку, но вынуждены были отступить. Неудачей кончились вторая и третья попытки врага форсировать Буг. Только к полудню фашистам удалось подавить огневые точки заставы. Бой начал утихать. Уверенные в безопасности, немцы стали переправляться в открытую. И вдруг невесть откуда застрочил пулемет. Десятки вражеских Солдат пошли ко дну. К вечеру враг обрушил минометный шквал на необычную огневую точку. Фашисты зашли с тыла и захватили в дупле израненного пограничника с петлицами младшего сержанта. Неподалеку лежал боец, убитый осколком мины. Младшего сержанта принесли в монастырь Яблечно на польской стороне. Он умирал. В минуту, когда никого не было рядом, послушник монастыря Мамчур наклонился к нему: - Храбрый витязь, исповедуйся перед смертью. - Я комсомолец, - едва разжал он спекшиеся губы. - Скажи хоть, как тебя зовут. - Новиков… Алексей… - произнес он последние слова. Польские граждане похоронили его в саду Яблечновского монастыря. На кресте значились только инициалы: «Н. А.» После войны останки Новикова перенесли в братскую могилу в польском городе Бяла-Подляска. Такой оказалась реальная основа легенды. 31 мая 1968 года имя А. А. Новикова присвоено заставе, на которой он служил. .Какая же, однако, силища таилась в нём, если из тоненького стебелька вымахал этакий великан. Высок, кряжист, узловат. Ствол его могуч и неохватен. Лишь у самой земли поддался он разрушительной силе времени – издали видно огромное дупло» - читаем в рассказе «Ветви старого дуба» белорусского писателя А. Сердюка. Кто бы сегодня знал об этом дубе, если бы не 22 июня 1941 года? Если бы под сенью ветвей героически не защищал границу Советского Союза бесстрашный пограничник Алексей Новиков? В апреле 2005-го мы, группа «Поиск», получили ответ с именной пограничной заставы со свежими фотографиями. На заставе почти ничего не изменилось. Как прежде, в спальном помещении на почётном месте – кровать А. Новикова, а на ней – фуражка и цветы. Пограничники ежедневно оказывают почести герою у памятника. В Бресте открылся мемориал «Стражам границ» из семи бюстов, один из которых – Новикова, нашего земляка. На одном из снимков видно, что дупло почти затянулось, а во время нашей последней поездки в Брест в 1992 году в него вмещались три мальчика, пожелавшие «испытать чувства героя-земляка». Осуществилась мечта всех «новиковцев» 20 лет назад, 23 июня 1991 года, у школы № 65 в п. Кын состоялось открытие бюста А. Новикова – в память о 50-летии подвига знаменитого пограничника. Осуществилась мечта не одного поколения следопытов-«новиковцев». Готовились к этому два года: заключали договор с лысьвенским скульптором Лидией Кузнецовой, выбирали исполнителя (комбинат благоустройства), решали финансовые проблемы. Следопыты (ещё дети) сами брались за любую работу и обращались за помощью к добрым людям. Пожертвования населения существенно помогли нам. Не обошлось без серьёзной помощи Кыновского леспромхоза (директором тогда был П.А. Штейников). Ещё раз спасибо всем, кто материально и морально (что не менее важно) помогал нам! В связи с 20-летием установки бюста, поздравляю всех следопытов, причастных к осуществлению общей мечты, всех, кто содержал бюст в надлежащем порядке все эти годы. Это выпускники нашей школы 1978-го (класс «А»), 85-го, 89-го, 96-го, 2003-го и 2009-го годов. Дорогие мои поисковики, создатели школьного музея, рукописной книги «Память», авторы летописи «Поиска», я всегда помню о вас, ценю ваши бескорыстие и милосердие! Вы понимали, что изучить биографию героя – хорошо, разыскать тех, кто его знал, - ещё лучше. И всё же этого мало. Нужно как-то пропагандировать патриотизм среди тех, кто знает о подвигах земляков лишь по публикациям, в которых масса ошибок. Человеческая память всегда в долгу перед теми, кто погиб на полях сражений самой страшной войны. Не могу не назвать имена родителей, усилиями детей которых установлен бюст. Они помогали во всём! Это Иван Петрович Можаров, Юрий Аркадьевич Новиков, Юрий Александрович Пупов, Александр Кириллович и Нина Ивановна Бондарец, Дмитрий Васильевич и Нина Владимировна Делицой, Анатолий Павлович Дылдин, Валерий Георгиевич Тяпугин, Юрий Аркадьевич и Лидия Геннадьевна Назаровы, Александр Елизарович и Надежда Михайловна Поповы, Вера Аркадьевна Крылосова, Александр Кузьмич Крахотин, Юрий Владимирович и Людмила Петровна Корепановы, Виктор Александрович Щербаков. С трепетом в душе осознаю: многие из них уже покинули мир живых… Большое спасибо и тогдашнему председателю сельсовета Владимиру Константиновичу Вазисову. Он связал государства На открытие бюста собралось большинство жителей посёлка. Приехали гости. Это брат героя Василий Новиков, представители семьи второго брата, Анатолия. Из Феодосии приехал однополчанин Алексея Новикова Иван Шульгин. Из деревни Грязнуха, где родился герой, - соседка Новиковых Екатерина Лунёва. Были пограничники с именной заставы, следопыты разных лет, скульптор Л. Кузнецова, поисковики из Перми. Бюст по праву открывали бывший командир группы «Поиск» Татьяна Зернина (Колодкина) и делегат I всесоюзного слёта новиковцев в Бресте Надежда Левшова (Коноплёва). У подножия памятника рассыпается земля, привезённая из д. Грязнуха, от легендарного дуба на Брестчине и с могилы героя в Польше. Интернациональна судьба Алексея: русская земля взрастила его, белорусская обагрилась его кровью, а польская – приняла его прах…
Особой страницей в истории магаданского пограничного отряда вписан подвиг заместителя начальника пограничной заставы «Иня» старшего лейтенанта Андрея Владимировича Мерзликина. О событиях, происшедших в июле 1993 года на таджикско-афганской границе на участке 12-й пограничной заставы Московского пограничного отряда, знает вся страна.
Ранним утром военный городок пограничников яростно обстреляли душманы. Моджахеды, заставшие заставу врасплох, даже надеяться не могли на столь серьезный результат огневого налета. С началом обстрела получил серьезное ранение начальник заставы, распростерся сраженный пулей старшина, так и не успевший открыть склад с боеприпасами. В эти критические минуты боя командование подразделением принял Мерзликин.
Вел себя Андрей, как подобает настоящему российскому офицеру – хладнокровно, уверенно. Глядя на него, бойцы обретали спокойствие, несмотря на то, что катастрофически быстро таяли боеприпасы. А «духов» было много, очень много. Раз в пять или шесть больше, чем пограничников, по сути дела еще пацанов, только вчера красневших у школьной доски.
В том бою наши ребята во главе с лейтенантом, который только-то и нюхал порох, что на стрельбище, противостояли тем, кто давно сделал войну своим ремеслом. Андрей не позволил «духам» окружнть заставу, тем самым обеспечив пограничникам возможность отхода. Сколько могла, застава держалась, надеясь на близкую помощь. Из отряда ее выслали, но она, нарвавшись на засаду, так и не пробилась к ведущим бой пограничникам. Мерзликин, когда боеприпасы иссякли, сумел вывести 19 живых и раненых пограничников в горы. Душманы, понеся большие потери, не преследовали отступивших героев…
За героизм, мужество и умелое руководство личным составом Указом Президента старший лейтенант Андрей Владимирович Мерзликин был удостоен высокого звания Героя России.
Он немного прослужил на северо-восточной границе. Но на заставе магаданского отряда, которой тогда командовал старший лейтенант Майборода, успели полюбить этого крепкого, уверенного в себе офицера.
Но ужасная суть войны заключается том, что за победу добра над злом всегда кому-то приходится платить самой высокой ценой. В 1993 году при выполнении воинского долга в Республике Таджикистан погибли военнослужащие магаданского отряда заместитель начальника школы сержантского состава лейтенант С.А. Барышев, водитель учебного цен- рядовой А.В. Коровкин. 16 сентября 1993 года подорвался на фугасе начальник пограничной заставы «Ола» старший лейтенант Дмитрий Геннадьевич Троицкий. При охране границ Содружества в Республике Таджикистан 9 апреля 1998 года погиб прапорщик Андрей Владимирович Дмитриев. Он проходил срочную службу в должности стрелка комендантской роты, а затем командира взвода комендантской роты погранотряда.
Увы, но и чеченские кампании собрали свой кровавый урожай. 26 января 1996 года в Чеченской Республике погиб начальник резервной пограничной заставы нашего отряда капитан Алексей Михайлович Прилуцких.
В 16 часов 30 минут бронетранспортер возвращался с поста передового боевого охранения. Группу пограничников возглавлял капитан Алексей Прилуцких.
Боевики в тот день ждали колонну грузовиков, которая из опорного пункта вышла в Назрань за топливом, продуктами питания, но с возвращением задержалась из-за того, что в отряд вовремя не завезли хлеб. И тут появился БТР. Бандиты его приняли за головную машину тыловой колонны и обрушили на бронетранспортер всю мощь удара. Алексей Прилуцких сидел на краю командирского люка, когда боевики выстрелили по БТРу из трех РПГ. Одновременно бандиты открыли пулеметный огонь. Все три гранаты попали в машину. Бронетранспортер мощным взрывом снесло с дороги. Одна из гранат попала в командирский люк. Кумулятивной струей Алексею оторвало левую ногу, кисть руки и выжгло бок.
Все пограничники, находившиеся на броне, получили осколочные и пулевые ранения. Внутри БТРа детонировал боезапас, его осколками механик был ранен в голову…
До сих пор никто не может понять, как, получив смертельные травмы, капитан Прилуцких не потерял сознания. Алексей совершил настоящее чудо. Он организовал оборону, руководил боем и погрузкой раненых в БТР, а потом, оставив троих бойцов прикрывать отход, дал команду механику-водителю: «Заводи!»
И тут произошло второе чудо одного боя. БТР завелся. Восемьсот метров, отделявшие засаду от передней линии окопов опорного пункта, он преодолел минуты за полторы. Жизнь еще теплилась в капитане Прилуцких, когда он упал в руки старшего лейтенанта Сергея Махорина, выбежавшего встречать искалеченный БТР. Последними словами Алексея стала фра¬а: «Торопитесь… Там еще трое…»
Сергей Махорин и резерв мангруппы помчались к месту засады. Бандиты, заметив идущее к пограничникам подкрепление, исчезли. Прикрывавшие отход товарищей бойцы ММГ получили серьезные ранения, но остались живы…
Капитан Алексей Михайлович Прилуцких посмертно был награжден орденом «За личное мужество».
С потерями, но настоящими героями вернулись в магаданский отряд бойцы из той командировки. Их снимало телевидение, о них писали газеты. Они были признаны лучшей ММГ из находившихся тогда на границе с Чечней. Большинство получило награды. У каждого в военном билете появилась запись: «Находился в зоне чрезвычайного положения с 02.10.95 г. по 06.02.96 г. Пользуется льготами…» Даже повидавшее многое офицеры смотрели на 20-летних пацанов, вернувшихся оттуда, с нескрываемым уважением.
А потом в редакцию газеты «Пограничник северо-востока» пришло письмо за пятнадцатью подписями. Ребята просили редакцию о помощи. Дело в том, что именно в то время вышел указ президента, в котором говорилось, что срок службы военнослужащих, проходящих службу в «горячих» точках, исчисляется как день за два.
«Радости нашей не было предела, – писали магаданцы, – все стали собираться домой, рисовали дембсльскнс альбомы». И каково же было их разочарование, когда им сообщили, что Камчатская ММГ под этот приказ не попадает. Объяснили это тем, что часть дислоцировалась на территории Ингушетии.
Заканчивалось письмо так: «Большинство из нас скоро отслужит положенные два года, и нас уволят на общих основаниях. И мы увольняемся с глубокой обидой. Вроде бы и были в зоне чрезвычайного положения, а выходит, что нет».
Редакция не оставила обращение магаданских пограничников без ответа. 21 октября 1996 года начальник штаба СВПО генерал-майор В. Чубин подписал распоряжение обеспечить в первоочередном порядке увольнение с военной службы по призыву ребят, входящих в состав камчатской мотоманевренной группы.
Однако пограничники, которых закалила служба на Колыме, демонстрировали примеры героизма и беспрецедентного мужества не только в боевых условиях. К числу таковых относится и подвиг подполковника Константина Константиновича Подкавырова. Кавалер ордена Мужества, медалей «За отвагу», «За отличие в охране Государственной границы» перевелся в магаданский пограничный отряд из Таджикистана, после вывода оттуда российских пограничников. А в 2005 году Константин Константинович вновь вернулся на южную границу в Пограничное управление по Ростовской области. В 2006 году Подкавыров стал комендантом пограничной комендатуры в городе Гуково…
…25 ноября 2006 года в 1 час 10 минут под покровом темноты две автомашины – «Субару» и ВАЗ-2112 незаконно заехали из Украины на территорию России. Машины были доверху забиты дорогостоящими меховыми шубами.
Пограничный наряд предпринял попытку задержать машины с контрабандой. Для этого пограничники вышли на дорогу, осветили себя фонарями и жезлом потребовали остановиться. Однако требования наряда водители автомобиля проигнорировали. Увеличив скорость, они продолжили движение в сторону города Гуково. Получив информацию об этом, подполковник Подкавыров, который с основной группой на автомобиле УАЗ находился на удалении около двух километров, предпринял повторную попытку остановить нарушителей.
Когда водитель «Субару» на огромной скорости пронесся мимо, времени на раздумье уже не оставалось – приближалась вторая машина. Проскочи она мимо, задержать нарушителей будет уже невозможно, и вся предварительная работа, усилия многих людей станут напрасными. И подполковник Подкавыров дает команду водителю УАЗа включить все световые приборы, сигналы аварийной остановки и выехать на дорогу, а сам офицер вышел навстречу быстро приближающимся огням, высоко держа в руке милицейский жезл. Он успел отойти от своей машины метров на пять. Несмотря на то, что была ночь и по земле стелился легкий туман, не заметить ярко освещенную машину и человека с жезлом было просто не возможно. Сам же Подкавыров хорошо видел несущуюся легковушку. Ее водитель, серьезно пострадавший в столкновении, впоследствии подтвердил, что видел человека с жезлом, но якобы не успел затормозить. По всей видимости, мужчина рассчитывал, что пограничник испугается и уйдет с дороги, а УАЗ можно будет объехать. Контрабандист не учел одного – на дороге стоял офицер-пограничник Константин Константинович Подкавыров…
…Для него невозможно было допустить, чтобы нарушители безнаказанно пронеслись мимо и потом хвастались тем, как они ловко «кинули» погранцов. Как и в бою, Константин Константинович Подкавыров сделал все, что ему диктовали совесть и честь офицера-пограничника. Он, не раздумывая, вступил в свой последний бой и выполнил задачу ценой собственной жизни…
Из книги «Граница закаленная ветрами» Людмила Шитова, Алексей Мясников.
Который, по легенде, на рассвете 22 июня 1941 г. спрятался в дупле большого дуба и невероятно долго вел огонь по врагу, – один из известных эпизодов начала войны на Брестчине. Публикация в 2011 году в России конверта с изображением Новикова тиражом 500 000 экземпляров демонстрирует актуальность легенды.
Из своего опыта я уже знаю, что зачастую подобные сюжеты никогда не подвергаются научному анализу. Так и в случае с подвигом Новикова.
Первая статья о бое погранзаставы возле станции Дубица появилась в советской печати 28 апреля 1960 года («Советская Россия»). Суть рассказа автора Н.Пинчука заключалась в том, что пограничники почти сутки отбивали непрерывные немецкие атаки, убивая сотни вражеских солдат. ДОТом для одного из героев, со слов автора, служило дупло старинного дуба на берегу Буга. Живых свидетелей боя не осталось, что автору статьи не мешало передать слова одного из командиров, произнесенные в первые минуты войны: «Принимаем бой на себя, товарищи, – сказал командир. – К бою!» Также остается тайной, откуда автору была известна неимоверно высокая цифра убитых немцев. Сотни!
Пограничник Алексей Новиков
В боях за Брестскую крепость в первый день погибли почти 300 немецких солдат, а тут, на почти не укрепленной границе, столько же? Удивительно. Может быть, поэтому автор статьи писал: «И то, что произошло на маленьком клочке советской земли, можно сравнить лишь с героической обороной Брестской крепости». Стоит заметить, что автор – из Дубицы…
Прошло пять лет, прежде чем Н.Пинчук написал следующую статью в той же газете о тех же боях (8.01.1965). За это время выросли деревья и дети, да и продолжительность и драматизм борьбы пограничников тоже: «Только на третий день, выбросив воздушный десант, фашистам удалось захватить плацдарм, навести переправу» . Автор пишет о том, что получил письмо от некой Ольги Бекалюк, которая, правда, сама не видела бой, но в 1941-м недалеко жила и слышала разное от других. По ее словам, ее шурин Александр Мамчур был послушником в монастыре Яблечно, на другой стороне Буга. Уже спустя неделю после начала войны немцы разрешили Ольге Бекалюк навестить Мамчура в Яблечно. От своего шурина Бекалюк узнала, что немцы «на третий день войны» принесли с советского берега Буга тяжелораненого воина, отстреливавшегося из дупла дуба. Немцы попытались его допросить, но он ничего им не сказал. «И тогда гитлеровцы поручили настоятелю монастыря отцу Христофору добыть от умирающего нужные данные».
Дуб, из которого по легенде отстреливался Алексей Новиков Возникает вопрос, какие данные могли быть на третий день войны у пограничника, чтобы они были так нужны немцам? Ведь на третий день немецкие войска уже находились в десятках километров от границы! В ответ воин объявил, что он коммунист Алексей Новиков, и умер. Его похоронили прямо на месте.
Этому факту позже было придано особое значение: «За невиданное мужество и отвагу гитлеровцы разрешили похоронить отважного пограничника на территории монастыря» (из статьи на сайте Лысьвенской библиотеки; http://lysva-library.ru/lichnost/n/novikov).
Так что мы имеем дело с целой цепью «свидетелей»: Пинчук передал слова Ольги Бекалюк, которая передала слова Мамчура, который передал чьи слова? Ведь он сам не мог быть непосредственным свидетелем всего, о чем говорил. Такое называется испорченным телефоном, или просто слухами.
Рассказ вызывает вопросы, которые в советские времена мало кто хотел поднимать. Ведь это означало бы сомневаться в официальном эпосе, да и в героизме служащих пограничных войск НКВД СССР. Не понятно, какие последствия это могло бы иметь! Вернее, понятно какие…
Допустим, Новиков и его товарищи на самом деле остановили переправу немцев через Буг. Почему немцы не организовали переправу пару сотен метров выше или ниже по течению? Почему упорно хотели наладить плацдарм именно на месте, где было яростное сопротивление? Почему они повторно посылали своих солдат в лобовые атаки? (Эта тактика, кстати, была свойственна не вермахту, а Красной Армии).
Говорят, Новиков был вооружен «ручным пулеметом» . Пулемет – мощное оружие с высоким темпом стрельбы. Поэтому не очень экономное. Новиков, вероятнее всего, был вооружен ручным пулеметом Дегтярева. Его дисковый магазин рассчитан на 47 патронов. Этого достаточно на одну очередь – 5 секунд; если экономно стрелять, можно вести бой одну минуту. Кстати, пустые диски нужно потом заполнить патронами, что в случае пулемета Дегтярева довольно неудобно, требует немало времени.
Является ли дуб надежным укрытием? Карабины и пулеметы вермахта стреляли патронами, которыми по сегодняшний день пользуются охотники. Этот патрон не очень мощный. Человек в дубе находится, в принципе, в безопасном месте, если в него стреляет один человек с винтовкой. Но в случае Новикова все сложнее.
Во-первых, в дубе были два отверстия, через которые он якобы вел огонь. Где пуля может вылетать, туда вражеские могут и влетать. И пока противник стреляет в дуб, оттуда огонь вряд ли можно вести. Во-вторых, у немцев были не только винтовки, но и пулеметы MG 34, в ленте которых было 250, 300 патронов. Если несколько пулеметчиков открыли огонь по дубу Новикова, уже через несколько минут от него остались бы одни опилки. О последствиях обстрела дуба легким пехотным орудием и говорить нечего.
Со временем легенда о бое возле станции Дубица менялась. Потеряли значение товарищи Новикова, все внимание было сосредоточено на нем. Ольга Бекалюк ушла из рассказа, об источниках информации вообще перестали упоминать.
Защитник Брестской крепости Сергей Бобренок опубликовал в 1991 г. в сборнике «Герои Бреста» очерк «Дуб Алексея Новикова». Это явно художественная, а не документальная литература: автор располагает подробными сведениями о мыслях, словах, действиях Новикова и его самых близких товарищей. Он добавил и другие детали, которые не очень реалистичны.
Так, например, он «знал» , что Новиков видел немецкие бомбардировщики и «насчитал их девять. Девять Ю-90». Таким образом, Новикову удалось увидеть сразу половину всех существовавших на тот момент самолетов Юнкерс Ю-90! (В общем-то, самолет применялся на восточном фронте только с начала 1942 г.). Известную – выдуманную – фразу «Велика Россия, а отступать некуда – позади Москва!» панфиловца Клочкова Бобренок адаптировал к местной ситуации: «За нами Дубица, Брест, Минск, Москва»…
Бобренок решил избавиться от логической проблемы, почему немцы не обошли Новикова и не атаковали его с тыла: он пишет, что они так и сделали! Они переправились через Буг в нескольких километрах южнее, возле Домачево, и затем специально вернулись к заставе, чтобы уничтожить Новикова в дубе. Времени у них, кажется, было достаточно.
Допустим, свидетельства, о которых писалось в газете «Советская Россия», на самом деле существовали. Тогда единственным свидетелем не боя, а того, что произошло и говорилось в монастыре Яблечно, является то ли местный житель, то ли послушник в монастыре Александр Мамчур. О самом бое в трех предложениях рассказала лишь Ольга Бекалюк («Страшный был бой. Горела земля. Только на четвертый день фашисты здесь наладили переправу») . Мало. Но самое удивительное то, что свидетели не сообщали о лошадях. Об этом я расскажу во второй части статьи в .
Алексей Александрович Новиков родился 2 февраля 1920 года в деревне Грязнухи Лысвенского района Свердловской области (ныне Пермская область) в крестьянской семье. После окончания семи классов поступил в Пермское педагогическое училище, которое окончил в 1938 году и работал учителем в поселке Юрьевка Кувшинского района Пермской области.
В 1939 году Алесей Новиков был призван в пограничные войска. Пройдя курс молодого бойца с отличными оценками, он был зачислен в школу младших командиров, которую окончил с отличием и был направлен командиром отделения на 15-ю погранзаставу Дубицкой комендатуры 17-го Краснознаменного пограничного отряда.
За период службы на заставе задержал более 10 нарушителей границы.
Начиная с марта 1941 года обстановка на границе отряда стала резко обостряться. Вражеские самолеты все чаще вторгались в воздушное пространство СССР. Участились обстрелы пограничных нарядов. Только в 1940 году пограничники отряда задержали свыше пяти тысяч нарушителей границы и изъяли контрабанды на сумму более четырехсот тысяч рублей.
Всей службой пограничники готовили себя к предстоящим боевым действиям с фашистскими захватчиками.
В музее Мемориального комплекса «Брестская крепость-герой» экспонируется разбитый будильник, обнаруженный в руинах Тереспольского укрепления крепости, где сражались пограничники. Часы навсегда зафиксировали время нападения фашистской Германии на СССР: 3 часа 50 минут.
В эти трагические часы и минуты началось вероломное нападение фашистской Германии на Советский Союз. Это время – начало Великой Отечественной войны.
Первыми приняли на себя удар вражеских войск советские пограничники.
485 пограничных застав от Балтийского до Черного моря, в том числе 20 застав Брестского отряда вступили в неравную схватку с врагом. Ни одна из пограничных застав не оставила своих позиций без приказа командования.
Это о них писала 24 июня 1941 года газета «Правда»: «Как львы дрались советские пограничники... Они бились в рукопашную, и только через мертвые их тела мог враг продвинуться на пядь вперед».
По гитлеровскому плану «Барбаросса», фашисты намеревались уничтожить наши пограничные заставы в течение 30 минут. Но их планы провалились.
Младший сержант Алексей Новиков на рассвете 22 июня 1941 года вместе с пограничниками 15-й заставы стойко отражал все попытки гитлеровцев переправляться через пограничную реку на наш берег. Десятки фашистов нашли себе могилу от метких пуль пограничника.
Переправившись в другом направлении, фашисты окружили дуб. Тяжело раненный в спину, Новиков, на требования врага сдаться, продолжал отвечать огнем своего ручного пулемета. И только когда у пограничника кончились боеприпасы и от многочисленных ранений он потерял сознание, 23 июня гитлеровцы захватили Алексея Новикова, переправили на польскую территорию и учинили допрос.
Ни на один вопрос фашистского офицера А.Новиков не ответил. Тогда настоятель монастыря Александр Мавчур и обратился к пограничнику со словами:
– Сын мой, храбрый советский воин, я явился к тебе по зову сердца, чтобы облегчить твою душу. Исповедуйся!
– Я комсомолец и в исповеди не нуждаюсь, – твердо ответил боец.
Затем раненый медленно, но четко назвал себя:
– Я... Алексей Новиков... из Дубиц. – И умер. Это были последние слова воина-героя.
В цветочной клумбе на территории монастыря Святого Ануфрия в местечке Яблочно выкопали могилу и похоронили пограничника. Жители любовно ухаживали за могилой воина, посадили на ней красные розы. Крестьяне окрестных сел и деревень до сих пор вспоминают о подвиге советского пограничника А.Новикова.
Указом Президиума Верховного Совета СССР 6 мая 1968 года младший сержант Алексей Новиков был награжден орденом Отечественной войны I степени посмертно.
Одной из пограничных застав части в 1968 году было присвоено имя Алексея Новикова.
На обелиске у дуба, где совершил подвиг А.Новиков, написано: «Склони голову перед святой памятью верного сына Родины. 23 июня 1941 года в неравном бою с немецко-фашистскими захватчиками здесь героически погиб бесстрашный пулеметчик – Алексей Новиков».
Пограничники заставы сегодня – достойные продолжатели славных боевых традиций своих предшественников.
Алексей Новиков всегда незримо вместе с пограничниками. Он – в строю. Его отличная служба, подвиг, любовь к Родине и сегодня служат замечательным примером для воинов-пограничников. На героическом подвиге Алексея Новикова воспитывают, учат нашу молодежь, школьников. Герои не умирают. Они всегда с нами, в наших делах, в наших помыслах, в нашем стремлении в будущее.
В стихотворении, которое написала поэтесса С.Выпряжкина из Борисова 28 мая 1974 года «Над Бугом», посвященное подвигу героя-пограничника Алексея Новикова, есть такие слова:
«Вы не сдались врагу
с позором,
Ветвистый дуб и человек.
Под злобным вражеским
напором
В бою сроднились вы навек.
Приходят по тропинке к дубу
С поклоном тысячи людей...
И над весенним
мирным Бугом
Выводит трели соловей».
Николай ПОСТНИКОВ,
член КПБ, ветеран Брестской Краснознаменной
пограничной группы имени Ф.Э.Дзержинского,
полковник в отставке
Был я в то время 12-летним мальчиком. В Ливадии, где был мой отчий дом, он был окружен многими казармами и солдатскими бараками. Всюду и везде вокруг нас были солдаты. Наверху, как называли мы часть города, находящуюся на возвышенности, квартировали «наши» Виленцы, а внизу, ближе к морю, стояла сотня пограничников.
Ко времени моего рассказа лихими пограничниками командовал ротмистр Соловьев. Это был редкостный офицер, - великолепный командир. Строгий к подчиненным, он прежде всего был строг к самому себе. Требовательный по службе, он понимал солдата и служил для него примером. Фамилия его напрашивалась на прозвище, - ведь могли солдаты называть его между собой «соловьем», а то и «соловьем-разбойником», но никогда мы, мальчики, вечно бывавшие среди солдат, этого не слыхали, а отзывались они о нем часто как «о нашем геройском ротмистре».
Благодаря своему удивительному офицеру пограничники вызывали восхищение своей выправкой и молодцеватостью и нередко во время царских парадов великолепно проходили церемониальным маршем перед Царем-батюшкой.
Соловьев умел так держать своих орлов, что заработал Крымской бригаде, к которой принадлежала его команда, вензеля Государя на зеленые пограничные погоны. А ведь это было необычайной честью и из ряда вон выходящим случаем: пограничная стража в мирное время даже не принадлежала к военному ведомству, а подчинялась министерству финансов.
Служба пограничников была особая: строй у них был «пеший по конному» (в команде были и лошади), были и лодки, так что пограничники в совершенстве знали и береговую и морскую службу. Все это «наши» пограничники, благодаря ротмистру Соловьеву, его большой, неустанной работе, постоянным занятиям, подбору людей, знали великолепно.
Едва ли не лучшим строевиком, лихим молодцом в команде был младший унтер-офицер Яша (память не сохранила его фамилии). На коне, в пешем строю или загребным в лодке лучшим из лучших был унтер-офицер Яша, стройный, подтянутый, отчетливый красавец, расторопный и веселый огонь - солдат.
Кроме всех этих качеств, было у него еще одно, чем он еще более выделялся из среды солдат, за что был особенно ими любим и за что очень ценило его начальство: у него был необыкновенной чистоты и красоты голос, от природы, от Господа Бога поставленный, сильный и большого диапазона тенор. Гордились им его товарищи: «Слыхали, как Яша наш «давал» на вечерней поверке! Соловей, а не человек!»
И вот этот отчетливый и «геройский», могущий быть украшением команды солдат был самым беспокойным нижним чином, тем отчаянным человеком, которого солдаты определяли как «оторви да брось!». Трижды добирался он из рядовых до звания старшего унтер-офицера, и трижды его разжаловали. Сколько за свою службу отсидел он по карцерам, сколько отстоял под шашкой, «посушил» винтовку и уж не раз грозил ему военный суд и отправка в дисциплинарный батальон. Чего только он ни вытворял, чего ни проделывал!
Был он такой дерзкий, такой на редкость предприимчивый на всякие границы переходящие выдумки, что удивлял всех. Конечно, все это проделывал он в пьяном виде, а пил он так, что бывалые, всякие виды видавшие старослужащие солдаты говорили: «Допьется паря до горячности!».
Многое прощалось ему, ведь был он, несмотря на свою разбойность, общим любимцем. Жалко было офицерам его наказывать. На не совсем большие его провинности старались не обращать внимания, но он действительно переходил иногда все дозволенные границы. Лучше всего держался он у Соловьева, но и у того наконец лопнуло терпение. Яше предстоял последний этап, дальше было то, что он стал бы считаться неисправимым и, Бог знает, докатился бы до чего-либо уголовного. Его отослали в Феодосию, где был штаб Крымской бригады. Отечески его отправлял ротмистр Соловьев. Оба - хорошие люди, офицер и солдат, любили друг друга.
Что ж делать, Ваше Высокоблагородие, я сам с собой не справлюсь, непутевый, порченый я какой-то уродился! - говорил Яша, смахивая рукавом слезу.
О Яше мы все вокруг знали и жалели его. Много толковалось о нем. Ведь вот, разве не прямой он потомок тех солдат, героев русских, о которых не забыта память военная: тот же матрос Кошка и многие, многие другие, отчаянные, геройские, лихие, а в мирной обстановке буйные и беспокойные.
Пробыл Яша недели три в Феодосии и, по слухам, вел себя там хорошо, держался прилично и тихо, как вдруг выкинул нечто такое, чего даже от этого буяна не ожидали. Да и новый поступок был как-то не похож на его стиль, не вязался с его характером: время подходило к Пасхе, солдат водили говеть, и вдруг Яша отказался подходить к исповеди. Отказался и от причастия. Офицер, занимавшийся в то время говевшими солдатами, молодой и очень любивший Яшу, пытался воздействовать на него увещанием, но Яша был непреклонен.
Никак нет, Ваше Благородие, хоть убейте, не пойду!
Разгорячившийся офицер ударил Яшу, и все услышали вдруг слова непослушного:
Напрасно бьете, Ваше Благородие, не послушаюсь. Жалко мне вас, но против истинного Бога не пойду! Не бейте больше… Сами себе плохо делаете. А, впрочем, как хотите: как Он говорил - подставляю вам левую!
Офицер приказал арестовать Яшу. И пошла весть по всей бригаде: Яша новой веры стал человек, пить, буянить бросил, даже курить перестал. Все книжку какую-то, и все одну и ту же, читает и людям объясняет что-то не совсем понятное, но, видать, хорошее…
Много, много перенес Яша из-за своей новой веры. Таскали его по всяким местам, кто только не бился с ним. До архиерея доходило. Пожалел его ротмистр Соловьев, взял опять в свою команду. Перевели его в Ялту.
Не нахвалится ротмистр Соловьев, рядовым Яшей, ведь его там, в Феодосии, успели и разжаловать. Не без совета моего отца освободили Яшу от исполнения православных обрядов. Постепенно стали появляться на погонах Яши лычки, и скоро стал он опять старшим унтер-офицером. Ротмистр Соловьев не нарадуется на «новорожденного», исправившегося Яшу. Он как-то на всех солдат хорошо действует, те службу несут - из кожи вон лезут, да и между собой обращение стало лучше, словно Яшин пример облагораживает и сдерживает, - рассказывал Соловьев моему отцу.
Со всех концов города собирались мальчики на большом плацу перед нашим домом играть в футбол. Кого тут только не было: гимназисты и коммерсанты, кадеты и ученики высшего начального училища, да и просто приезжая иногородняя молодежь. И вот как-то получилось, что мы все, за редкими исключениями, подпали под обаяние этого милого христианина, умного и хорошего человека, Яши. Если бывал он свободен от своей солдатской службы, он усаживался на балкончике перед одним из бараков, окружавших плац, вынимал свою «заветную книжку» и, всегда веселый, добронравный, приятельски предлагал нам «малость отдохнуть гонять мяч» и послушать что-нибудь из этой
замечательной книги. Он называл ее «письмом к себе».
Послушайте, как это для меня, мне, да и для каждого из вас написано!
Ребятишки, мы слушали его и часто пели с ним наивно детские прекрасные псалмы, песни хорошие. Яша так увлекал нас, что мы иной раз забывали про свой футбол и пели с ним: Есть у птиц небесных гнезда,
Лисы в норах могут жить,
А Христу - кем ярки звезды -
Негде голову склонить…
Наша юность и чистота, «футбольщиков» - как называли нас солдаты, вдруг столкнулась
с чем-то еще более ребяческим и лучшим, чем мы были в те времена.
Мы все полюбили Яшу. Все восхищались его красивым голосом и пение хором под его руководством получалось так красиво, стройно и хорошо, что то и дело подсаживались к нам солдаты или особенно упорные футболисты, и мы все хорошо проводили время.
Грустно было, когда почему-либо Яша не был на своем излюбленном месте. То ли был он в карауле, то ли еще где-нибудь, где задерживала его солдатская служба. И как печальна была для нас новость, что между другими добровольцами, подавшими просьбу о посылке на фронт, был и Яша. Он уезжал.
Яша, - спросил его кто-то постарше из нашей компании, - а как же Евангелие, вот война и вы идете туда, да еще добровольно?
Яша отыскал место в своей «книжке» и тихо прочел слова Его: «нет больше той любви, да кто душу свою отдаст за другие своя».
Мы простились с Яшей. Он просил нас помнить его песни. С фронта он писал своим друзьям по команде и всегда - с поклонами для нас, его певцов. Написал он, конечно, несколько писем и ротмистру Соловьеву, и от старших мы слышали, что в них он просил «простить его за все прошлое».
В одном из боев, вынося раненого офицера, Яша был убит. Он отдал чистую свою душу «за други своя».
Алексей Думбадзе
