Всехсвятское

(Поездка на родину 6-9 апреля 2007 г.)

Поездка на родину - это возвращение к своим истокам, это активизация памяти, это радость и грусть одновременно, это столкновение с феноменом времени, это углубление в самого себя. Я рдился и вырос в селе Всехсвятское, в 17 лет уехал в Ярославль учиться в Ярославском педагогическом институте им. Ушинского, из Ярославля в 22 года уехал в Ленинград учиться в аспирантуре Ботанического института им. В.Л. Комарова АН СССР. Затем была работа и жизнь в Калининграде, на Алтае, в Сыктывкаре, в Забайкалье, в Магадане, в Анадыре и, наконец, во Владивостоке. На родину я часто приезжал погосить пока живы были родители, затем приезжал в гости к брату. И вот мне уже 60 лет, умерли родители, выросли и возмужали дети, у меня 7 внуков, дети моего младшего брата тоже стали взрослыми и все трое собрались пожениться. На сей раз я ехал в Всехсвятское вместе с дочерью Ириной из С.-Петербурга поездом через Вологду. В Вологде нас встретил мой брат Виталий, мы ехали на юг через город Грязовец, железнодорожную станцию Бакланку и село Кукобой (кстати, родину Бабы-Яги). Еловые леса с березами и осинами по сторонам дороги радовали глаз и возвращали в прошлое. Село Всехсвятское, как всегда, появилось внезапно: Вот и снова на родине я, распласталась, лежит деревенька. Словно свечи торчат тополя и березы как русские веники.

В этом году весна аномально ранняя, снег весь стаял даже в лесу, на речках Шелекше и Ухтоме прошел ледоход и спала вода, речки вошли в берега. Раньше такое было только в середине мая.

Река Шелекша возле моста. Здесь весной мы обычно рыбачили. На удочку на червя клевали здоровенные язи. Однако вытащить их с моста было не просто. На такую рыбалку на мост одновременно выходило до 20 рыбаков. Ирина была зесь много лет назад, когда ей было 5-6 лет.

Здесь на берегу Шелекши я рыбачил так давно, сколько себя помню. Это урочище называется довольно странно - Товины Овины. Почему? Никто уже не помнит. Кто такой Товин? На высоком незаливаемом берегу реки когда-то стоял нагуменник или овин, принадлежавший моим деду и прадеду, а за ним на горе стояла ветряная мельница, принадлежавшая моему прадеду и прапрадеду. Сегодня на месте этой мельницы стоит склад колхоза "Смена". Колхоз от демократии совсем захирел, и колхозные строения давно заброшены, разваливаются.

Вид на село Всехсвятское со стороны реки Шелекши. Река отделяет село от Погоста. В июне хозяйки приносили на реку кадки из-под капусты, грибов и огурцов. Клали в них по камню, заливали водой и помещали в реку. Кадки отмокали, не рассыхались, потом их запаривали можжевельником, мыли и использовали осенью для новых солений. Но под кадками, пока они стояли в воде, жили большущие скользкие налимы. Мы, ребятишки, тихонько отодвигали кадку и начинали ловить налима, кто руками, кто вилкой. Помню, как раненый налим заполз в штанину и, трепыхаясь в ней, достиг живота. Пришлось в ужасе выскакивать на берег, снимать штаны и вытряхать из них налима. Вот смеху было! А случилось это возле противопложного берега.

Вид на Погост с того места, где я в 1955 году из штанов вытряхивал скользкого налима. Против двух берез на берегу реки тогда стоял большой одноэтажный бывший барский дом. В этом доме находилась Всехсвятская семилетняя школа, я в ней учился со второго по четвертый класс. Затем семилетнюю школу из Всехсвятского перевели в село Высоково, а в Всехсвятском осталась только начальная школа так, что с пятого по седьмой класс мне пришлось топать за 3 километра. Каждый день туда и обратно получалось 6 км.

Погост у современных жителей Всехсвятского ассоциирует с кладбищем, которое расположено вот за этими домами. Когда-то там стояла большая красивая церковь Всех Святых, отсюда и название села - Всехсвятское. В 50-е годы церковь была закрыта и постепенно ветшала, потом в 1957 г. ее взорвали. Зачем? Чтобы использовать кирпич для строительства скотных дворов. Кто приказал? Тогдашнее руководство. Я помню тот страшный взрыв, обломки кирпичей летели на расстояние 300 метров от центра взрыва.

Но Погост - это не место, где гостят покойники. Погостами называли места, куда приезжали древнерусские князья собирать дань со смердов, живущих в соседних деревнях. Когда-то все селение Всехсвятское называлось Погостом. А было это не менее 1000 лет назад до принятия Русью христианства.

Традиционно священниками в Всехсвятской церкви были люди с фамилией Донские. Скорее всего, первые попы пришли откуда-то с Дона. Когда это было?

Эту березу посадил я, когда мне было 7 лет. Принес из леса прутик с меня ростом и посадил возле соседского дома возле палисадника со стороны улицы. Дело в том, что в нашем палисаднике, расположенном в 15 метрах левее, были посажены черемуха, рябина, вишня, а у соседей никаких деревьев не росло. Принесенной мной из леса березке не нашлось места у нашего дома, выбрасывать ее мне было жалко, и я ее посадил возле дома соседей.

Того старого дома соседей нет. Этот кирпичный был построен позднее. Береза выжила, выросла, стала как русский веник. И вот мы с ней встретились. Мы ровесники, нам по 60 лет. Вот так в росте и старении проявляет себя в нашем мире время. Время - это движение от рождения к смерти. А вот есть ли время после смерти?

Когда-то в этом доме жил дед Саша Заболкин, великолепный столяр. Я удивлялся, что из досок и поленьев можно сделать настоящие стол, комод, шкаф, кровать. Дед Заболкин говорил, что все люди делятся только на две партии: первая - это те, которые могут из говна орешки делать, и вторая - те, кто из орешек может делать только говно. Прожив большую часть жизни я убедился, что он был абсолютно прав.

Он - дед Заболкин - научил меня ценить старые инструменты. Как-то раз на чердаке нашего дома я нашел старый ржавый топор без топорища. Мой отец насадил его на топорище и наточил, очистил от ржавчины. Как то раз, возвращаясь из леса, где этим топором я заготавливал дрова, встретил деда Заболкина. Он, увидев мой старый некрасивый топор, предложил поменять его на любой из его топоров, который мне приглянется. Привел меня в свою столярную мастерскую и предложил выбрать. У меня глаза разгорелись от его топоров. Без ржавчины, насаженные на великолепные топорища, его топоры вызвали у меня чувство восторга. Я выбрал один, как мне казалось, самый лучший. Дед Саша посмотрел, засмеялся и сказал: "Согласен, только ты сначала у отца своего разрешения спроси". Когда я рассказал отцу о предложении деда Заболкина поменяться топорами, отец мне запретил: "Ты что, наш топор в 10 раз лучше, такой стали сегодня не умеют делать, а если и умеют, то используют ее не на топоры".

Не все новое лучше, чем старое, даже если оно ярче блестит.

Вот то, что осталось от того дома, в котором я родился и прожил первые 9 лет своей жизни. Этот дом построил мой дед Дмитрий Иосифович Галанин, когда возвратился в родное село из революционного Петрограда в 1918 году. Там он с детства работал на заводе кузнецом. В Питер его отправили в 10-ти летнем возрасте после смерти его отца. Моего деда воспитывал брат его отца.

За 10 лет дед отстроил дом, хозяйственные постройки, наладил хозяйство, но в 1929 году НЭП в СССР закончился, и в селе началась коллективизация. Сестру деда и всю ее семью как кулаков сослали в Сибирь строить Магнитогорск. А у них было пятеро детей.

Удар для моего деда был слишком большой. Он умер в 1930 году на 54-м году жизни. В том же году родился его младший сын Николай, мой родной дядя по матери.

Да, действительно, время - это движение от рождения к смерти, от создания к разрушению. Только эстафета жизни способна победить время.

А это дом, который построил мой отец Воронин Владимир Кузьмич в 1959-64 гг. Я участвовал в его строительстве. Затем дом капитально отремонтировал и пристроил к нему вторую половину (ту, что сзади) мой младший брат Виталий Воронин. Сейчас в этом доме живет брат с семьей.

Очень нелегко шло строительство. Денег у нас не было, все делали сами. В колхозе тогда можно было заработать 15-20 рублей в месяц, этого хватало только на еду и плохонькую одежду.

Сегодня брат - частный предприниматель. Не имея никакого начального капитала в 1993 году, он начал делать срубы домов и бань на продажу. Сегодня из этого его предприятия, практически из ничего, возникло 20 рабочих мест. В среднем его рабочие получают по 8 -10 тыс. рублей в месяц в то время, как в колхозе "Смена" средний заработок работника составляет только 800 рублей в месяц.

Яблони перед домом сажал еще я в 1964 г., а вот дуб и лиственницу посадил отец. Желуди и семена лиственницы в 1973 г. я привез ему из Калининграда.

Всехсвятский сельский клуб. Перед ним памятник землякам, погибшим в Великой Отечественной войне 1941-45 гг. Это здание построили в начале 60-х. В нем располагается библиотека, зал со сценой, комната для артистов. Да, такие тоже имеются. Самодеятельность еще не совсем умерла в Всехсвятском. И здесь по-прежнему славят труд, а не капитал. Именно этим и будет жива Россия.

Старый поповский дом на Погосте. Сейчас в этом доме живет семья Донских. Да, дальних потомков тех Донских, которые принесли когда-то христианство во Всехсвятское.

В 50-е годы этот дом Донским не принадлежал, в нем располагались начальные классы Всехсвятской семилетней школы. Я учился в этом доме в 1-м и 2-м классах.

В начале 60-х дом стал заваливаться, и сельский совет продал его Вениамину Донскому, который купил развалившийся родовой дом и отремонтировал его.

В семье Вени Донского 10 детей, из них 1 парень. Веня уже умер и похоронен на кладбище, возле бывшей церкви на самом приоритетном месте, где всегда хоронили священнослужителей. Сам Веня никогда священником не был, он родился, вырос и состарился в эпоху атеистов.

А вот его родной дядя Сергей Донской был священником и в эпоху атеистов, но служил не во Всехсвятской, а в других церквах Ярославской области, частенько наведываясь на родину.

Вид на Всехсвятское кладбище и часть Погоста (справа). Во времена моего детства и юности здесь справа от кладбища ежегодно жгли костер на Масленицу. Тогда я как-то не обращал на это особого внимания. Но потом задумался, а почему именно на этом месте, на Погосте рядом с кладбищем? Масленица - языческий праздник, и к христианству не имеет отношения. Значит, это место было культовым и до христианства. Христиане-миссионеры ловко пристраивались к святым местам, к местам традиционных захоронений. Они в старые культовые церемонии вносили новые названия, новые церемонии, но святые намоленные места оставались те же самые. Ну а раз так, то на этом месте кроме христианских элементов материальной культуры должно что-то сохраниться и с дохристианских времен. Чтобы проверить эту гипотезу, мы с Ириной и отправились на погост.

Вид на соседнюю деревню Коровино от древнего Всехсвятского капища и жертвенного камня. Шоссе, что видно впереди, - это дорога, по которой направо можно уехать в село Кукобой, города Грязовец и Вологду, а налево - в село Семеновское, города Пошехонье и Рыбинск, а также в Данилов и Ярославль.

Это хозяйство моего брата называется плотбище. Сюда вывозится заготовленный лес хлыстами. Здесь он разделывается, очищается от коры, сортируется. Часть идет на постройку срубов, часть отправляется на пилораму для изготовления бруса и досок, часть продается на завод для изготовления фанеры, а оставшееся после такой сортировки идет на дрова. В.В. Воронин создал свое ИЧП с нуля, не имея уставного капитала, не взяв ни рубля кредита.

Село Всехсвятское известно с XIV века, оно находилось по обеим сторонам нынешнего Ленинградского проспекта, сейчас в этой местности располагаются московские районы Аэропорт и Сокол. Название село получило по церкви Всех Святых, впервые построенной в дереве в 1683 году. Дошедшая до наших дней каменная церковь, построенная в 1733 - 1736 годах, стоит за наземным павильоном станции метро «Сокол».

Село помнит заметные исторические российские события.

В 1608 году село заняли войска Лжедмитрия II, здесь самозванец якобы закопал свои сокровища. Желающих их найти было предостаточно, но никто ничего не нашёл, так что можно попытаться.

С 1678 года землями владел Иван Милославский, родственник и боярин царя Фёдора Алексеевича, один из организаторов стрелецкого бунта 1682 года.

В 1688 году его дочь вышла замуж за имеретинского царевича Александра Арчиловича, переехавшего в Москву вместе с отцом в 1681 году. Имеретия - область в Грузии с главным городом Кутаиси. С тех времён имеретинцы составляли часть населения села Всехсвятское. Одна из имеретинских царевен, Дарья Арчиловна, стала инициатором постройки сохранившегося каменного храма Всех Святых.

Александр Арчилович был другом и сподвижником Петра I, он погиб в плену во время Северной войны.

Через село проходила дорога на Петербург, до постройки во времена Екатерины II Петровского путевого дворца, он находится недалеко от метро «Динамо», все государи, начиная с Петра, останавливались во Всехсвятском, приезжая из Северной столицы в Первопрестольную.

Через село протекали две реки: Ходынка и Таракановка. Первая впадает во вторую, а та, в свою очередь, в Москву-реку где-то в районе Пресни. Правда, существует и другое мнение - Таракановка является притоком Ходынки. Уточнить в настоящее время это могут диггеры, совершающие свои рискованные прогулки по подземным коллекторам «подмосковных» рек. Не всегда такие путешествия заканчиваются благополучно - коллекторы узкие и во время дождя поток воды вполне может смыть смельчаков. При постройке Алабяно-Балтийского тоннеля часть коллектора реки Ходынки открывали, её можно было увидеть. Небольшой открытый отрезок можно увидеть и сейчас в районе улицы Викторенко.

В XVIII веке запруженные реки образовывали в селе большой пруд, в котором сельчане разводили стерлядь.

После отмены крепостного права в 1861 году Всехсвятское, как и многие другие подмосковные сёла, стало популярным дачным местом.

Ещё одной особенностью знаменита эта местность - здесь находилось несколько инвалидных домов. Так, после русско-турецкой войны 1877-1878 годов открылось Александровское убежище для ветеранов и их детей, а после русско-японской войны по инициативе Елизаветы Фёдоровны, основательницы Марфо-Мариинской обители, - Сергиево-Елизаветинское.

В 1915 году в сельском парке было открыто братское кладбище для погибших на полях сражений Первой мировой войны. В наше время на месте кладбища находится мемориальный комплекс героев той всемирной катастрофы.

На территории Всехсвятской церкви разместили небольшой мемориал примирения, перенеся сюда кресты и могильные плиты с братского кладбища.

Этот парк и храм Всех Святых - всё что осталось от некогда большого и богатого села Всехсвятское.

Юрий Трифонов

Район Сокол на севере Москвы появился на месте старинного села Всехсвятское. Изначально Соколом назывался кооперативный поселок художников, построенный здесь в 1923 году, а затем название было присвоено всему району. С советского времени это место обжито творческой интеллигенцией, известными спортсменами и политической номенклатурой.

Сквер на Песчаной площади

ru.wikipedia.org

Село Всехсвятское

По преданию, в 1398 году был основан монастырь с храмом во имя Святых Отцов, давший название образовавшемуся около него поселку — «село Святые Отцы на речке Ходынке». Однако документальных подтверждений этой версии нет. Впервые топоним упоминается в 1498 году в духовной грамоте князя Ивана Юрьевича Патрикеева, согласно которой он завещает это село с другими угодьями своему сыну Ивану.

Когда род Патрикеевых оказывается в опале, территория переходит в государственную казну.

В 1602 году здесь недолго властвует Лжедмитрий II c войсками и, по легенде, перед бегством прячет на месте современного Песчаного переулка сокровища.

Собственно Всехсвятским село становится в XVII веке после того, как по инициативе боярина Ивана Милославского, тогдашнего хозяина вотчины, здесь появляется каменная церковь во имя Всех Святых.

После смерти Милославского, наследованное его дочери, а затем ее мужу имеретинскому царевичу Александру Багратиони, Всехсвятское превращается в центр грузинской диаспоры в Москве.

На современных экскурсиях по Соколу часто можно услышать, что в храме Всех Святых , расположенном сейчас возле метро, вплоть до середины XIX века проводились грузинские песнопения и церковные обряды.

Только после крепостной реформы 1861 года Всехвятское перестало быть вотчиной грузинских князей, став волостным центром. Земли стали распродаваться под дачи, где в основном селились военные. А в 1915 году во Всехвятском открывается Московское городское Братское кладбище для жертв Первой мировой.

В состав Москвы село входит в 1917 году. В 1930-ых здесь пустят первую линию толлейбуса и зеленую ветку метро. В 1940-ых топоним Всехсвятское вытеснят Сокол и Песчаные улицы.

Храм Всех Святых в конце XIX века

ru.wikipedia.org

«Поселок Сокол» (Художников)

Поселок «Сокол» (Художников) , основанный в 1923 году, позднее дал название всему району. Это своеобразная «Новая Москва», какой ее видели архитекторы начала XX века. Идея города-сада, зеленого оазиса на окраине, лишенного отрицательных урбанистических черт, была впервые предложена английским социологом-утопистом Э. Говардом.

Градостроительный эксперимент в России был реализован в 20-ых годах, в податливый на свежие веяния НЭПмановский период. На создание «городов-садов» власти по большей части сподвиг банальный жилищный кризис. Тогда же в стране учреждались кооперативные «Жилтовариществ».

Декрет, согласно которому кооперативные объединения и отдельные граждане получили право застройки городских участков, был подписан Лениным в 1921 году. А в марте 1923 года образовалось товарищество «Сокол».

Его первыми пайщиками стала интеллигентная публика, часть которой была уплотнена или выселена из своих многоквартирных домов. Кооперативу выдали участок земли на окраине села Всехсвятского, и в том же году началось строительство. Возглавил «Сокол» председатель профсоюза «Всекохудожник» Василий Сахаров, расстрелянный в 1937 году.

"Поселок Художников" на Соколе

ru.wikipedia.org

Дома в поселке создавались по индивидуальным проектам, а при планировке улиц применялись нестандартные пространственные решения. Так, например, здесь присутствует визуальная иллюзия, из-за которой улицы кажутся гораздо длиннее, чем они есть на самом деле. Такого эффекта добивались разными способами: некоторые улицы в конце делают изгиб, некоторые - ломаются и заметно сужаются к концу. Так, улица Сурикова с одной стороны кажется длинной, а с другой - очень короткой.

Первоначально улицы в поселке носили прозаичные названия: Школьная, Телефонная, Уютная и другие. Инициатива переименования в честь русских живописцев принадлежит жителю поселка художнику Павлу Павлинову. Названия он выбрал на свой вкус, а в апреле 1928 года их одобрил Моссовет. Так, в поселке «Сокол» появились улицы: Алабяна, Брюллова, Венецианова, Верещагина, Врубеля, Кипренского, Крамского, Левитана, Поленова, Саврасова, Серова, Сурикова, Шишкина. А сам «город-сад» стал неофициально именоваться поселком Художников.

После войны землю, выданную поселку, стали забирать под массовое строительство. Поселок неоднократно пытались снести, но жителям и архитекторам удавалось отстаивать Сокол.

В 1979 году поселок «Сокол» получил статус памятника градостроительства и стал третьим в списке памятников первых лет советской власти после Мавзолея Ленина и Северного речного вокзала.

Новопесчаная ул, д.14

ru.wikipedia.org

Песчаные улицы

Новопесчаная, Песчаная, 2-я Песчаная, 3-я Песчаная, Песчаная пл., - все эти названия улицы получили по характеру грунта.

С 1948 года здесь скоростными методами велось строительство многоэтажных жилых домов. Оно сосредоточилось в основном на вновь образованной Новопесчаной улице.

Можно сказать, что район Песчаных улиц на Соколе — одно из первых мест массового жилищного строительства в Москве, олицетворяющее переходный период от помпезной сталинской к «человеческой» застройке.

Сталинка на 2-ой Песчаной улице

ru.wikipedia.org

В послевоенные время, когда жить в коммуналках и бараках было уже невмоготу, вопрос с расселением народа нужно было решать как можно быстрее. Это потом, в конце 50-ых, появятся примитивные хрущевские панельки, но еще до них, здесь, на Новопесчаной, построят дома для людей, не лишенные до конца архитектурных изысков. Конечно, использовалась более простая отделка фасадов, уменьшились масштабы, но основые черты сталинской неоклассики были сохранены.

Дома на Новопесчаной строились в три очереди и имели этажность от 4 до 9 этажей.

Существуют домыслы и легенды, что песчаные почвы, из-за которых улицы и получили свои названия, не пригодны для строительства, и впоследствии массовая застройка может обернуться катастрофой. Но москвоведы, а главное здравый смысл опровергают это предположение: до сих пор ни на одном из домов не появилось ни трещинки.

. . . . . .

Свое название улица получила в 1920-х годах, до этого называлась Песочная, оба названия связаны с характером грунта по которому она пролегает. Образовалась, вероятнее всего, в конце XIX века, как проезд, ведущий от Петербургского шоссе к дачному поселку, а позднее, после постройки Окружной ж.д., вела к переезду через железную дорогу. После прокладки в 1950-х годах новой ул. Алабяна, часть Песчаной улицы отошла к ней. А сохранившуюся часть улицы я помню еще с кое-где уцелевшими деревянными домишками, с садами вокруг них, в которых цвели кусты черемухи и сирени.
Сегодня начало Песчаной улицы прячется за аркой по Ленинградскому проспекту, в мою юность через эту арку проезжал общественный транспорт.

Дом №3 - бывшие Песчаные бани. Здание было постороено в 1933 г. Эти бани упоминаеются в детективе "В последнюю очередь" Степанова А.Я. он пишет: - " Вас не забыть, московские бани военных лет. Гостеприимно принимая в свои жаркие чертоги вечно мерзнувших от постоянной голодухи москвичей, вы вместе с городской пылью и заводской копотью смывали с них усталость и тоску, равнодушие и тревогу...
И вас не забыть, коричнево-зеленые, размером меньше спичечного коробка, кубики мыла, от которых волосы становились легкими, а отмытая кожа чисто поскрипывала под растирающей ее ладонью.
Саша отстоял длинные очереди в Песчаные бани. Очередь за билетами. Очередь за кубиками мыла. Очередь в раздевалку...".

Памятны эти бани и для меня. Родилась я недалеко отсюда, на ул. Врубеля, в доме без ванны, и до переезда на новую квартиру в 1969 г. посещала эти бани. Так уж повелось, что в баню я ходила со своей бабушкой. В детстве я их очень любила, бабушка меня баловала, и после помывки, всегда вела в буфет при банях, где меня ждал стакан томатного сока и вкусные пирожки или чай с пирожными. Позднее, в отрочестве и юности, ситуация изменилась, бабушка всегда брала с собой в баню свой таз, и я очень стеснялась, что мои однокласники, у многих из которых уже были свои ванны, увидят, что я иду в баню, поэтому все время от бабушки отставала.
Вскоре бани закрылись, т.к. со сносом старых домишек, потребность в них отпала, но я еще помню времена, когда народу было так много, что были отдельно мужские и женские банные дни.
Дом №5 - это школьное здание было построено в 1940 году по проекту архитектора Б. Ф. Рогайлова , в нем размещалась школа № 705, а с середины 1970-х годов - районный Дворец пионеров и школьников.
Вид с Новопесчаной улицы на задворки Песчаной улицы. Слева госпиталь, школа №705, за ней бани. Фото 1948 г.

Современный вид здания, сейчас в нем размещается детский досуговый центр, вдали виднеется здание бывших бань.

Дом №7. Годы постройки этого здания в разных источниках разнятся, по одним сведениям (отсюда) - "Здание изначально было построено в конце 1920-х - начале 1930-х гг. для педагогического техникума имени Тимирязева (мастерская К.С.Мельникова ). В 1937 году здание реконструируется и перестраивается для поликлиники Гражданского воздушного флота (арх. И.А.Иванов-Шиц , Н.В.Гофман-Пылаев )".
Фото 1938 г. из журнала "Строительство Москвы" (№17, 1938).

Однако, в старых справочниках за 1930 - 1936 гг. по этому адресу такой техникум и такая поликлиника не упоминается, но братское кладбище, расположенное рядом имеет номер "9", а в справочнике за 1937 г. упоминается Агробиостанция по адресу - Песчаная ул, 5\7. (вероятно, это одноэтажный домик за госпиталем на фото 1948 г. ). Иногда пишут, что в здание размещался дом пионеров и школьников, о чем свидетельствует скульптура на здании (скульптор Бирюков ), но в последней ссылке, на той же стр., указан другой адрес - Ленинградский пр., 38.
Поэтому наиболее вероятной мне представляется информация, что знание построили в 1937- 1938 гг., а в декабре 1938 г. в нем открыли поликлинику и больницу (госпиталь) Гражданского Воздушного флота. Как вспоминает один из старожилов района (отсюда) - "Поликлиника Аэрофлота была построена на месте дач (в т.ч. неск. домов принадлежали семье Михайловых, так и писался адрес - село Всехсвятское, дачи Михайлова)", а информация о том, что здесь когда-то был Дом пионеров, представляется мне сомнительной.

А скульптура над входом символизировала, скорее всего, будущих авиаторов, тем более, что при больнице было и детское отделение.

При описании архитектурнух особенностей здания в Википедии, обратила внимание на интересную деталь - "Здание имеет сложную в плане форму с полукруглым главным фасадом и переменную этажность (3-5 этажей). Плоскость фасада имеет вертикальное членение треугольными в плане лопатками... Над боковыми входами расположены квадратные часы, стрелки которых изготовлены в виде шприца и градусника .(надо проверить ). Лестничные клетки имеют гребенчатое в плане витражное остекление".

За военным госпиталем (я так больще помню это здание ) протекала речка Таракановка, ее я не застала, а вот стоящие на противоположной стороне улицы до автобусно-тролейбусного круга деревянные домики на валу - помню хорошо, причем они сохранялись даже когда построили одноподъездные высотки, и снесли их только когда к одной из них стали присраивать здание сберкассы, в конце 1960-х годов., а вал выровняли.

За речкой, на месте современного дома №10, как я предполагаю, стояла в XIX веке дача князя Мустафина.
Слева д.№10, за церковью д..№75 по Ленинградскому проспекту, между этими домами протекала р. Таракановка.

Остается загадкой кому из князей Мустафиных принадлежали эти участки, так как имя-отчество князя Мустафина нигде не упоминается, обозначу наиболее вероятных из них.
Возможно, эти участки принадлежали кн. Мустафину Федору Васильевичу (1775-1845), он в 1787 г. числился (12 лет от роду) вахмистром лейб-гвардии Конного полка, затем статский советник, прихожанин ц. Николы Явленного в Москве. В 1836 г. разделил с братьями отцовские имения в Симбирской и Казанской губерниях. Женой его была (предположительно ) Дарья Федоровна , ур. Шишкова. А затем участки перешли к его сыну (?) кн. Мустафину Александру Федорович у (?-1853), капитану и кавалеру. Отец и сын, оба похоронены на Ваганьковском кладбище в Москве, кстати, в книге Саитова В. И. "Московский некрополь" они упоминаются как кн. МустОфины .
Причем, начиная с 1852 г . на разных планах и картах ( , , гг.) вплоть до 1900 г. упоминаются то два, то один их участок. К этому времени (кроме карты 1852 г. ) отец и сын скончались и, остается не понятным, к кому перешли из кн. Мустафиных эти дачи. Вероятно, к кому-то из братьев Федора Васильевича, а затем к его детям.
Дом №10. Об этом доме, в котором жили физики-ядерщики уже достаточно много написано статей и постов, поэтому напишу о нем кратко.

Первоначально на этом месте планиловалось построить школу и в 1939 г. нкачалось ее строительство, но помешала война,достраивали здание уже после войны, а в 1946 г. он был заселен. Здесь жили создатели атомной промышленности СССР и ядерного оружия, лауреаты государственных и ленинских премий, в память об этих людях на доме установлена мемориальная доска.

Для меня дом всегда оставался секретной конторой с охраной за колючей проволокой. Заглянуть внутрь и узнать побольше о доме можно и .

Оставшаяся часть современной Песчаной улицы до пересечения ее с ул. Алабяна застроена современными домами и не представляет интереса.
А вот так выглядела панорама Песчаных улиц и переулков в 50-е годы прошлого века (они слева от путепровода). Фото отсюда . Там можно его и увеличить.

О части села Всехсвятского, расположенного справа от путепровода, я продолжу свой рассказ в другой серии постов .
Напоследок, в этой части я хочу рассказать еще об одной занятной личности, об иркутском гражданском губернаторе (1806 - 1819), действительном тайном советнике Трескине Никола́е Ива́новиче (1763 - 184 гг.), доживавшем в селе свои последние годы и похороненном на Всехсвятском кладбище.
Трескин родился в семье священика Смоленской губернии. После окончания семинарии поступил на службу писарем в Московский почтамт, где был замечен почт-директором И. Б. Пестелем (отец декабриста ). По протекции последнего был назначен вице-губернатором Смоленской губернии.
После назначения Пестеля Сибирским генерал-губернатором, Трескин последовал за ним и получил в 1806 г. должность Иркутского губернатора. В 1809 году Пестель уехал в Петербург с докладом и больше не возвращался. С этого времени Трескин стал полным хозяином губернии. Его власть длилась до 1819 г., до назначения новым Сибирским генерал-губернатором М. М. Сперанского, который начал ревизию Сибири. По итогам ревизии, Трескин был обвинен в растрате, уволен со службы и предан суду Сената.
Женат был Николай Иванович с 1795 года на Анисье (Агнессе) Фёдоровне Ключарёвой (1775—1819 гг.), дочери поэта-мистика Ф. П. Ключарёва ; в браке они имели шестерых сыновей и двух дочерей.
О нем и его деяниях написал в своей книге "Замечательные чудаки и оригиналы" писатель Пыляев М.И. Приведу фрагменты из этого рассказа - "В первых годах текущего столетия в Сибири служил губернатором Трескин, прозванный у жителей вторым Аракчеевым... Это был величайший оригинал. Он не был зол и жесток, но, как власть, был очень строг. Вся полиция при нем была доведена до совершенства, и во всей Иркутской губернии не было ни грабежей, ни воровства... Дороги и мосты были превосходны, деревни чисты, крестьяне зажиточны, скота и лошадей много. О преступлениях в городе не было слышно... Трескин и законы были синонимы.

По праздникам Трескин дозволял дамам целовать свою руку; из мужчин допускались к руке только старшие чины и купцы первой гильдии. Все дамы целовали ручки у его супруги и у дочерей.
Рассказов о его деспотической власти множество... Трескин был замечательно деятелен, работал он с раннего утра до глубокой ночи, вникал во все мелочи. Город при нем превратился в военное поселение. Не знали, когда спит Трескин: его можно было встретить во всякое время дня и ночи, и встретить, скорее всего, там, где не ожидаете... он заходил в частные дома, замечал все: плохи ли были калачи на базаре, плох ли гороховый кисель...
Наружное безобразие города сильно возмущало Трескина, и он его в три года переломал и переустроил. Это была настоящая архитектурная революция, но он совершил её. Управляя при военном губернаторе Пестеле обширнейшей в мире провинцией, он не имел понятия о том, что такое статистика и вообще терпеть не мог ученых, считая науки занятием пустым и бесполезным... со всеми держался как восточный властитель, заставляя даже вице-губернатора подавать ему шубу... Его большая прихожая всегда была полна служебного люда - казаки, полицейские офицеры, дежурные чиновники. Тишина полная... и ни один чиновник не смел пошевелить ногой или кашлянуть...
Взяток Трескин лично не брал; их брала его супруга, по сибирскому выражению, Трещиха, которая задалась собрать для своих восьмерых детей по пуду ассигнаций на каждого. Жена его имела огромное влияние на дела, она всегда была окружена молодыми, красивыми чиновниками, которых называла своими «детками».
Она раздавала должности и брала взятки по важным делам. Губернатор, говорили, не берет, а Трещихе «надо поклониться».
Прием был следующий: купи у нее мех соболий. Принесут мех, сторгуются тысяч за пять - и мех возьмут назад, и деньги. То же и другому, и третьему. Один этот мех раз пятьдесят продавали. В большие праздники, в именины и т.д., Трещиха запросто угощала у себя купцов, съезжавшихся по этим дням исправников и бурятских тайшей, играла с ними в карты и, понятно, выигрывала, не говоря уже о подносившихся ей подарках и всевозможных припасах, доставлявшихся в этот день в дом губернатора....
При Трескине в Сибири взяточничество доходило до высшей степени. Подарки от разных обществ и частных лиц ему уже некуда было девать, и Трещиха открыла в гостином дворе лавку, где последние и продавались. Он ежегодно отправлял обозы всякого добра на сохранение к своему брату в Москву. Всё, присланное им до 1812 года, сгорело при нашествии французов, но и после этого он продолжал посылать обозы.
Сперанский, сменив Трескина и главных его пособников, насчитал на них взысканий на 2847000 руб. Под суд было отдано более 600 человек. Трескин был лишен чинов.
После своей отставки он, поселившись в Москве, притворился бедняком, водил дочерей в заячьих салопах и «по бедности» просил даже у государя пособия через известного сановника Нарышкина. Но кто тогда не знал о миллионах Трескина… Существует предание, что он вывез из Сибири пуды ассигнаций в замороженных осетрах ; говорили, что после его смерти в одном из диванов нашли в подушке более 500 тысяч рублей депозитками: предполагали, что покойный об них забыл…"
Жена Николай Ивановича умерла в 1819 год у, официально считалось - трагически погибла, будучи выброшена из экипажа на всем скаку во время возвращения с минеральных вод. Ходили слухи, что она покончила жизнь самоубийством, боясь разоблачений, а в коляску положили уже мёртвое тело.
Чуть раньше из Петербурга пришла весть, что один из сыновей губернатора, ещё молодой человек, в азарте и неприличной компании убил бутылкой актрису и находился под судом.
Как пишут в Википедии после увольнения Трескин поселился под Москвой, в селе Всехсвятском, где и умер. Получается в селе он прожил 23 года, жаль что не сохранилось воспоминаний об этих годах его жизни.
Во Всехсвятском вместе с Трескиным была похоронена и Юлиям Николаевна Троицкая, урожденная Трескина (1804 - 1845 гг.), видимо, дочь.

Продолжение рассказа о селе Всехсвятском и о Соколе в серии постов под общим заголовком "Моя малая Родина в треугольнике на Соколе" (

И продолжаем публикацией об интереснейшем районе у м.Сокол на месте бывшего села Всехсвятского, а также о районе Песчаных улиц.

В этом районе, практически полностью построенном на кладбищах еще долго сохранялся дух деревни, и здесь же после войны появились одни из первых народных «сталинок», еще несших парадную эстетику 1930-40-х, но уже предназначавшихся для широких масс населения.

Но обо всем по порядку: остатки старого села и кладбищ, массовые «сталинки», новая архитектура и старый город —>

Наша прогулка будет ограничена лишь небольшим кварталом, вокруг Новопесчаной улицы и м.Сокол, но квартал настолько насыщен историей, что про него можно не просто написать статью, но и целую книгу. Мы же пройдемся по верхам, да простят нас патриоты района, коих немало.

Начнем сразу от метро, еще в конце 1930-х район у уже открытого м.Сокол выглядел совершенной деревней:

Это при том, что, конечно, большинство селян из Всехсвятского уже давно не жили деревенским укладом. Еще до революции сюда стал ходить трамвай, в 1930-х пустили первую линию троллейбуса и зеленую ветку метро, поэтому добраться «до города» стало совсем просто. Ныне название Всехсвятское ушло в небытие, а напоминанием о селе остался только сельский храм Всех Святых, заложенный здесь еще в 1683 г. (нынешнее здание датируется 1733-36 гг.).

Некогда стоявший практически в чистом поле ныне храм со всех сторон будто тисками зажат дорогами и высокой «сталинской» застройкой, за которой его не видно совсем. Интересно, что в советское время храм лишь ненадолго прекращал работу. Сначала в нем разместилась община церковных «обновленцев», сотрудничавших с новой властью и поэтому продержавшихся в храме аж до 1939 г. Однако уже во время войны советские вновь повернулись лицом к церкви, и в 1946 г. к Пасхе храм снова заработал. В 1970-х у этого храма был самый многочисленный приход в Москве.

Здесь же к храму примыкает троллейбусный круг и конечные остановки множества «маршруток».

С разрастанием района транспортный узел сформировался здесь еще до войны. Вот, например, 1934 г. и первый московский троллейбус, приехавший в село Всехсвятское:

Что интересно, жизнь здесь кипела уже до революции, сказывалась близость Петровского парка (ныне у м.Динамо) со множеством дорогих загородных ресторанов, где можно было без ущерба для репутации напиваться и кутить по полной. Среди придорожных харчевен и кабаков Всехсвятского выделялся ресторан «Гурзуф»:

Этот ресторан располагался примерно в районе нынешнего дома №71 по Ленинградскому проспекту и известен был тем, что сюда приезжали догуливать те, кому не хватило погулять до 3 часов ночи в Петровском парке. Тут же гуляли до самого утра. Больше всего разнузданные кутежи возмущали, конечно, приход церкви, которая находилась всего в 38 саженях (81 м) от ресторана. Правда, борьба духовенства с рестораном осложнялась тем, что владелец ресторана обладал какими-то связями в высоких кругах, да и сами поздние посетители «Гурзуфа» часто были людьми непростыми. В конечном итоге, противоборство дошло до самого верха, и сам губернатор Московской губернии В.Ф.Джунковский отдал распоряжение об ограничении работы ресторана «Гурзуф» до 2 часов ночи, чем фактически и вынудил заведение закрыться.

Рядом с храмом высится дом №75 по Ленинградскому проспекту, прозванный в народе «генеральским домом», что вполне подтверждается даже в отделке здания, строившегося изначально для высокопоставленных военных:

Огромный начали строить еще до войны, а заканчивали уже в 1950-х, поэтому хорошо заметны и послевоенная нехватка средств, и радикальная смена политики в архитектуре.

Если одна часть дома и со двора имеет дорогую отделку, то послевоенный корпус этой отделки уже лишили, ограничившись лишь небольшими декоративными элементами

В 1960-х в «генеральском» доме одновременно проживали 39 Героев Советского Союза, маршал Катуков, адмирал Чабаненко, маршал Малиновский, генералы Толубко, Жадов,Шумилов. Здесь были квартиры космонавта Егорова, хоккейного тренера Анатолия Тарасова, а также великого футболиста, хоккеиста, а также тренера по этим видам спорта — Всеволода Боброва.

Здесь же у выхода из метро можно видеть раннесоветскую и одновременно последнюю московскую каланчу, с которой в наше время только в окна пятого-шестого этажей соседних домов смотреть можно.

В 2004 году пожарную часть хотели перепрофилировать в торговый центр, но решение было отменено в связи с тем, что каланча стоит в охранной зоне объекта культурного наследия — Храма Всех Святых.

Так и стоит в полузаброшенном виде. Сразу за каланчой высится еще один массивный сталинский дом, по аналогии с «генеральским» прозванный «адмиральским».

«Адмиральским» местные жители, правда, его прозвали не из-за жильцов, а больше за декор в арке. Проедем:

За рыбкой с якорем в арке идет благородный лев:

А мы двинемся дальше, сквозь этот дом, сразу за троллейбусным кругом у метро стоит прекрасное здание — Центральная поликлиника-больница Гражданского воздушного флота, ныне медицинский центр ОАО «Аэрофлот», принятое в 2008 г. на государственную охрану как памятник архитектуры

Здание начали проектировать еще в 1934 г. для педагогического техникума, но в 1937-38 гг. проект изменили и придали ему современный вид.

Отдельным украшением фасада здесь служит скульптура пионеров-авиамоделистов, в тему здания.

Рядом со зданием вдоль Новопесчаной улицы расположился обширный и прекрасный парк, который по иронии московской топографии не имеет собственного официального названия. Местные называют его «Парк у кинотеатра Ленинград», «Ленинградский парк», «Мемориальный парк», даже встречается название «Песчаный парк». По документам официальное название «Парк мемориальный по ул.Новопесчаной, вл.12», но так, конечно, место никто не называет. В последнее время в прессе его чаще всего называют «Мемориально-парковый комплекс героев Первой Мировой войны».

В последние пару десятилетий в парке появились часовни и небольшие памятники, а в 1915 г., когда здесь было отведено место для кладбища погибших в Первой Мировой войне, все выглядело так:

В память о ликвидированном в 1930-е кладбище в парке установлен ряд памятных знаков и крестов

Безымянный памятный крест

Памятный знак на месте снесенной часовни

Обелиск «Павшим за свободу и независимость Родины», на котором мирно уживаются Георгиевский крест, двуглавый орел и орден Красной звезды.

Единственное сохранившееся надгробие братского кладбища. До сих пор непонятно, каким образом памятник не снесли вместе с остальными надгробиями. Предполагают, что он сохранился только благодаря тому, что отец Сергея Шлихтера, Александр Шлихтер был большим человеком в партии и недопустил уничтожения могилы сына.

Некогда центр жизни в районе, кинотеатр «Ленинград» ныне закрыт на реконструкцию

Рядом работают лишь аттракционы, и украшает площадку парковая скульптура сталинских времен:

А некогда было так:

Двинемся по Новопесчаной улице:

Застройка начала Новопесчаной улицы конца 1940-х удивительна своим переходным характером. Представьте себе, закончилась война, люди видели как живет «опустошенная войной» Европа, и не всегда это сравнение было в пользу собственной страны. Да и жить в коммуналках большинству населения уже было невмоготу, надо было срочно решать жилищный вопрос, максимально быстро. Огромные добротные сталинские дома для номенклатуры, конечно, и в наше время в цене, но они были слишком дороги и трудозатратны, что, конечном итоге, в конце 1950-х привело к появлению максимально простых, но быстрых в сооружении «хрущевок». Социальная проблема была решена на десятилетия вперед. А здесь, на Новопесчаной, еще до появления панельных дешевых и быстро возводимых домов уже пытались как-то сделать дома для народа, максимально упрощая помпезные сталинские проекты, но полностью от «архитектурных излишеств» не отказываясь.

Подъезд одного из домов совершенно сталинский, только в уменьшенном виде, но обязательно с парадным и черным ходом во двор, хоть и упрощенными, но узорчатыми полами, рельефными стенами:

В наше время, парадные выходы на улицу, конечно, заколотили и все ходят исключительно через вход со двора

В наше время венки упрощенных «сталинок» украсили согласно современным веяниям, что на советской архитектуре смотрится совершенно парадоксально. Вот, например, Успенский собор Кремля:

Хоть, опять же, дома должны были быть массовыми, им не делали дорогой отделки, оставляя голый кирпич, но совсем без украшательств архитекторы делать тогда еще не научились:

Сейчас над этим уютным «народным сталинским» районом нависает громадина Триумф-Паласа, у которой хоть и есть отделка, да только почему-то смотрится менее выигрышно.

Еще после войны, когда дома только построили, они совершенно соседствовали с «барачной» застройкой. По воспоминаниям старожилов жители бараков даже держали скотину и охотно продавали «новоселам» яйца, молоко и другие деревенские продукты, что, впрочем, не мешало стандартным конфликтам «старых» и «пришлых», городской и деревенской психологии.

Ул. Луиджи Лонго. Было в 1957 г.:

Стало в наше время:

Крупный угловой дом по Новопесчаной. Угол не могли не оформить в лучших традициях сталинской архитектуры, но при явной экономии средств (по сравнению с теми же домами у м.Сокол), а крылья уже типовые: