Исайя 53 глава толкование. Дэвид Вилкерсон: «Кто продлит дни Его» (Текстовые проповеди)

б. О страданиях и смерти Раба (53:1-12)

Может быть, Исаия предчувствовал, что в таких или подобных словах будет говорить о смерти Раба духовно прозревший Израиль, когда осознает, что Раб принял ее, в первую очередь, ради него. Ибо, подобно языческим народам, ему долго предстояло пребывать в прискорбном неведеньи об этом.

Ис. 53:1-3 . На слова, которыми начинается эта глава, сошлется впоследствии апостол Павел (Рим. 10:15-16). Исаия же говорил тут во множ. числе, скорее всего потому, что не только себя имел в виду, но и всех ветхозаветных пророков, которые прозревали явление Мессии и возвещали об этом. Кому через слышанное от нас открылась таким образом (подразумевается) сила (мышца) Господня? - сетует Исаия. Под "силой", или мышцей, в этом контексте надо понимать явление мудрости Господа и спасительной для людей благодати Его.

Увы, поверивших Исаии и другим пророкам, а впоследствии апостолам, - было прискорбно мало.

В стихе 2 мы подразумевает, что речь пророка продолжается от имени израильтян. Это они признают, что отвергли Мессию, приняв Его за обычного человека, вид которого не привлекал их к Нему.

Отпрыск дома Давидова взошел пред Богом из сухой земли; это может быть и метафорой неприметности Его земного происхождения, но и свидетельством о том, что Отпрыск произойдет из "почвы" духовно сухой.

"Вид" Спасителя не был, конечно, убогим, Он, судя, по всем евангельским повествованиям, отличался замечательной духовной красотой; но в глазах иудеев Ему "не достанет" того горделивого величия, которым отличались представители знати, из среды которой они ожидали Мессию.

О том, что Отрок Господень будет (в стихе 3 - пророческое прошедшее) презрен и умален пред людьми, Исаия говорил и прежде (49:7). Все это подтвердится впоследствии в земной жизни Спасителя, начиная с рождения Его в "яслях"; Его общение с "мытарями и грешниками" вызовет насмешливое и откровенно враждебное отношение к Нему не только, вероятно, со стороны фарисеев и саддукеев.

Муж скорбей и изведавший болезни… Восприняв на Себя немощную человеческую плоть, чтобы крестным Своим страданием и смертью искупить, очистить и освятить ее, Иисус Христос вместе с нею "воспримет" и скорби, сопутствующие каждой человеческой жизни, и болезни - следствие грехопадения, словом, станет во всем подобен людям, "не восприняв" из человеческой природы лишь греха (Евр. 4:15).

В начале и в конце стих 3 Исаия прибегает к характерному для него приему параллелизма мыслей, нарочито подчеркивая степень неприятия Мессии Израилем: он был презрен (и далее) …он был презираем (и фразы предшествующая и последующая).

Ис. 53:4-6 . В этих стихах - момент крайне важный для понимания отвержения Спасителя Его народом; его можно назвать полемическим. Исаия (или устами его духовно прозревший Израиль) вступает "в полемику" с господствовавшим в ветхозаветном обществе представлением, будто невинный человек страдать не может, и если кто страдает, значит, он грешен перед Богом (этой проблеме посвящена вся Книга Пророка Иова).

Предвидя в своем пророческом созерцании, что именно с этой "меркой" подойдет к своему Мессии Израиль, сочтя Его, невинного Страдальца, грешником, Исаия объясняет думавшим так, что Спаситель пострадает не за Свой грех, а за грехи и беззакония их (стих 5). Причем пострадает добровольно (возьмет на Себя последствия этих грехов и беззаконий - немощи и болезни; стих 4). Речь в стихе 4 может идти как о духовных немощах, т. е. все о той же "болезни греха", которую Спаситель "возьмет на Себя", чтобы искупить от нее верующих, так и о физических недугах (стих 3), вызываемых недугом духовным.

Ибо одно от другого неотделимо. И некоторые усматривают в исцелении Христом (в процессе Его земного служения) физических болезней прообраз крестного подвига Его, направленного на духовное исцеление грешников. Сегодня Он, если и избавляет от физических страданий, то далеко не всех, однако, ни на день ни на час не прекращается в мире исцеление Им страждущих душ, ибо "приходящих к Нему Он не изгоняет вон".

Наказание мира в стихе 5 надо читать как "наказание примирения". Оно постигнет смиренного Раба во удовлетворение высшей Божией справедливости и ради примирения падшего человечества с его Создателем. То есть страдание и смерть Его будут заместительными: физические раны Его (как и душевные муки) послужат духовному исцелению людей.

"Диапазон" слова мы в стихе 6 еще более расширяется (сравните со значением его в стихе 1 и в стихах 2-4); здесь Исаия говорит как бы от имени всего человеческого рода, который уподобляет беспомощному стаду овец, блуждающих в пустыне без пастыря (образ, весьма часто встречающийся в Священном Писании). Стадное чувство овец, обычно сбивающихся в кучу, ведет их за вожаком (из "их числа"), который, однако, и сам не знает, куда идти… Не напоминает ли это ситуацию человеческих "племен" и народов, более склонных следовать за своими "вожаками" чем за Господом (1-Пет. 2:25)?

Однако в пределах человеческого сообщества еще и каждому свойственно своевольно "совращаться на свою дорогу" (здесь в значении пренебрежения Божиими наставлениями). В этом-то и коренится грех в любом его проявлении. И вот, повторяет пророк мысль, неоднократно выраженную им с начала этой главы, Господь возложил (пророческое прошедшее) на Него грехи всех нас (в Лев. 16:21-22 о символическом возложении первосвященником Израиля грехов всего народа на голову "козла отпущения"). Снова таким образом подчеркивается мысль, что невинный предан будет казни за грех, вместо виновных.

Ис. 53:7-9 . В стихе 7 "овца" (упрямое животное, которое блуждает, не зная пути) представлена в совсем ином ракурсе: подчеркиваются спокойствие и мягкость ее "натуры", ее (в человеческих терминах) кротость и смирение, благодаря которым она становится прообразом Агнца Божия (Иоан. 1:29). Будучи веден… на заклание… агнец не станет сопротивляться "истязателям" Своим, не будет пытаться остановить их. Если прежде Исаия говорил о кротости грядущего Отрока намеками (42:2-3; 50:5,6), то здесь он заявляет о ней открыто, в полную силу, подчеркивая при кажущейся пассивности Его поведения именно активный характер Его, который выразится в добровольности Его самопожертвования; Отец не лишит Его "права выбора", и Он осуществит его в пользу человечества.

При более точном переводе с еврейского, который дает Септуагинта, первая фраза в стихе 8 звучит примерно так, как цитирует ее Лука в Деян. 8:33 "В уничижении Его суд Его совершится", т. е. речь тут идет о том, что Господь лишен был справедливого (по действовавшим в ту пору в иудейском сообществе юридическим нормам) суда (что, в частности, выразилось в поспешном приведении в исполнение смертного приговора).

Следующая фраза: но род Его кто изъяснит? - считается одной из самых трудных в главе 53. Не ясна связь ее (через союз "но") с предыдущей, да и самый смысл ее толковался, начиная от отцов Церкви, и толкуется по сей день весьма неодинаково - тем более, что и в самих переводах этой фразы на различные языки возникают разные смысловые оттенки. В результате некоторые понимали ее так, что Отрок, рано ушедший из жизни, не оставит по Себе потомков. Либо, что жизнь и смерть Его останутся для большинства Его современников под покровом тайны.

Но наиболее правильной представляется точка зрения, которую выдвинул еще блаженный Иероним, она и теперь разделяется многими исследователями книги Пророка Исаии: вторая фраза в 53:8 подразумевает тайну предвечного рождения Сына от небесного Отца и вытекающих из этого рождения высших свойств Его природы (прежде всего Его абсолютной безгрешности). Кто - в свете Его более чем скромного земного происхождения и всего, что выпало Ему на кратком Его жизненном пути, - мог бы "изъяснить" эту тайну ("тайну Его рода")?

Тем более, что "свои", к которым Он приходил, не поняли и не приняли Его и немало способствовали тому, что Он был отторгнут от земли живых (пассивный залог, в котором стоит эта фраза, возможно, однако, указывает на то, что совершившееся совершилось по воле Отца). Стих 8 завершается повторением мысли о заместительном характере смерти Христа.

Казненному позорной смертью, какой казнен был Иисус, и погребение (гроб) предстояло позорное. Его, в частности, обвиняли в богохульстве. По свидетельству Иосифа Флавия таковых погребали "без всяких почестей". Но, вопреки представлениям иудеев о Нем, якобы заслужившем позорную казнь и такое же погребение, Он не сделал греха, и не было лжи в устах Его (стих 9). А потому погребение Сыпи волей Отца небесного в склепе богатого иудеянина Иосифа Аримафейского, тайно Ему симпатизировавшего (Мар. 15:43-46), стало первой ступенью на пути Его восхождения к славе.

Ис. 53:10 . "Полемика" Исаии с "оппонентами" продолжается. Страдалец не был виновен - поразить Его… было… угодно Господу, чтобы вместе с Ним убить на кресте грех человечества, который был на Него "возложен". В этом смысле Он и явился "Агнцем, закланным от создания мира" (Откр. 13:8), ибо всеведущий Бог знал от начала, что создаваемому Им материальному миру потребуется эта искупительная смерть.

"Жертва умилостивления" - это евр. ашам (слово это употреблено в Лев. 5:15; 6:5; 19:21); принесение ее диктовалось, по закону Моисея, необходимостью, в случаях серьезных "нарушений" (в широком смысле слова), удовлетворить высочайшую Божественную справедливость; преступление влекло за собой жертву, символ наказания, без чего невозможно было искупление.

В стихе 10 речь идет о духовном потомстве Иисуса Христа - долговечном в том смысле, что оно унаследует вечность, где будет пребывать вместе с Сыном (это о нем говорит евангелист в Иоан. 1:12-13). Среди него, сначала на земле, а потом в вечности, и будет… благоуспешно… исполняться рукою Христа воля Господня.

Ис. 53:11 . По некоторым другим переводам начало этого стиха читается как "завершив труд Свой (то же, в сущности, что подвиг), Он испытает удовлетворение." Тут устами Исаии говорит Сам Иегова, называющий Раба Своего Праведником, Который чрез познание Отца (в значении близкого познания Его, недоступного другим, - Иоан. 1:18; 10:15; а также глубокого познания Им Отчей тайны, предусматривающей спасение человеческого рода; Матф. 11:27; и связанного с этим познания воли Отца, которую Сын добровольно согласился исполнить; Мар. 14:36) оправдает многих. Окончание этой фразы свидетельствует о прозрении пророком того обстоятельства, что, хотя Раб принесет Себя в жертву за все человечество, "воспользуются" ею не все, а только "многие" (те, которые, уверовав в Христа, будут оправданы и, следовательно, спасены Им).

Ис. 53:12 . Речь Иеговы продолжается в завершающем стихе главы, принимая особо торжественный характер. Праведник, Который добровольно пойдет на унизительные страдания, позволив "причесть Себя к злодеям", и на смерть, чтобы победить грех, будет высоко почтен Им. Раб будет уподоблен великому и сильному Царю (сравните с 52:15), который с победой возвратился с войны и теперь делит добычу с теми, кто были заодно с Ним (Пс. 67:19 и Еф. 4:7-8, а также комментарии на эти стихи); здесь "добыча", которую "раздает" Спаситель, может быть понята как приобщение Им уверовавших к славе Его.

Он умер, чтобы убить грех, и воскрес, чтобы сделаться живым ходатаем… за преступников… грех которых понес на Себе; многих в стихе 12 употреблено в значении "всех". Заметим, что идею ходатайства изначально содержит в себе самая жертва умилостивления. Свое воплощение, олицетворение, эта идея получает в Сыне Божием, Который по воле Своей становится такой жертвой, т. е. вечным Ходатаем за грешных людей, приходящих к Нему.

Интересный комментарий на 53-ю главу книги пророка Исайи, которая считается мессианской главой.

Глава 53 книги Пророка Йешаягу - одно из наиболее сложных мессианских пророчеств. Существуют две полярных точки зрения:
1. Данная глава повествует о страдающем Народе Исраэля.
2. Эта глава повествует о Йешуа из Назарета.
Первая точка зрения - иудейская, вторая - христианская. Какая же из них является верной, и возможен ли компромисс между ними? Давайте рассмотрим текст главы непредвзято.
Описание страдающего Раба Г-спода ясно указывает на то, что речь идет не о народе, а об отдельном человеке из народа. “За греховность народа моего - поражение ему” (53,8). Более внимательное прочтение текста данной главы позволяет сделать вывод о том, что речь здесь идет о двух людях: о Страдающем Праведнике, и об Оправдывающем Страдающего Праведника Рабе Г-спода. “Мудростью своей оправдал Праведника Раб Мой перед многими, и грехи их он нес” (53,11). Образ этих двух персонажей появляется еще в гл. 50, а в гл. 53 он получает окончательное раскрытие. “Г-сподь Б-г открыл мне ухо, и я не воспротивился, назад не отступил. Спину свою я отдал побивающим и щеки свои - вырывающим волосы, лица своего не закрывал от поругания и оплевания. И Г-сподь Б-г помогает мне, поэтому что не стыжусь я, поэтому сделал лицо свое, как кремень, и знаю, что не буду посрамлен. Близок ОПРАВДЫВАЮЩИЙ меня” (50, 5-8).
По моему глубокому убеждению, речь здесь идет о двух Машиахах: Машиахе Бен-Йосефе и Машиахе Бен-Давиде.

В связи с этим возникает вопрос: можно ли считать, что Йешуа (Йешу) - Машиах Бен-Йосеф?

Для этого необходимо сначала понять, что представляет собой Машиах Бен-Йосеф. Означает ли приставка “Бен-Йосеф” намек на его кровное происхождение от Йосефа, либо речь идет о духовном соответствии этого Машиаха с Йосефом.
Лично я придерживаюсь второго мнения. Оно исходит из того, что Машиахом может быть лишь человек из рода царя Давида. Поэтому под “Бен-Йосеф” следует понимать то, что этот Машиах будет обладать как и Йосеф (Иосиф) пророческим даром и через него благотворно влиять на мир неевреев, став для них советником подобно Йосефу для египтян. Приставка “Бен-Йосеф” может указывать также на происхождение этого Машиаха от потомоков Давида, правивших Израильским Царством, где проживали потомки Йосефа или указывать на Израильское Царство как на его местожительство.
Существуют такие термины, как “Машиах хазекат” и “Машиах вадай”, т. е. Потенциальный Машиах и Машиах Наверняка. Согласно Рамбаму, если среди евреев восстанет человек царского рода, который будет изучать Тору, как и его праотец Давид, и будет наставлять народ следовать ее заповедям и будет веcти войны с врагами Исраэля и преуспеет, то можно его считать Машиахом. Если же он построит Храм на его месте и соберет изгнанников Исраэля, то можно считать его Машиахом без сомнения.
По моему убеждению, “Машиах хазекат” - Машиах бен-Йосеф, а “Машиах вадай” - Машиах бен-Давид.

Соответствовал ли Йешуа признакам “Машиаха хазекат”? С точки зрения традиционного ортодоксального иудаизма, нет. Но, если попробовать посмотреть на личность Йешуа непредвзято, без эмоций, то мы увидим иудейского рабби, претендующего на царский трон Иудеи, ставшего жертвой предательства одного из соратников и приговоренного к смертной казни через распятие римской оккупационной администрацией в лице префекта Понтия Пилата.
Объективный анализ имеющихся письменных свидетельств о проповедях Йешуа позволяют утверждать, что его учение представляло собой один из вариантов фарисейского направления иудаизма с элементами учения ессеев. И все его споры с фарисеями не выходили за рамки существовавшего тогда иудаизма. Единственной причиной по которой многие евреи не признали Йешуа Машиахом была его казнь на кресте и неверие в его воскресение. “Если ты Царь Исраэля, возьми и сойди с креста, и мы поверим тебе!” - кричали в толпе. Но, поскольку Йешуа остался на кресте, был официально признан умершим, похоронен в гробнице, многие из тех, кто надеялись на него, были разочарованы. Свидетельства же учеников о его воскресении были для этих людей явно не достаточны для того, чтобы поверить им.
В дальнейшем, вера в возвращение Йешуа претерпела ряд изменений, и превратилась в новую религию с элементами языческих верований. Однако нас интересует не то, что стало с машихистами Йешуа, а то, соответствует ли он фигуре Машиаха Бен-Йосеф. Для того, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратить внимание на время, в которое ему приходилось действовать. Это была эпоха, поколение которой было больно грехом беспричинной вражды друг к другу. “Все мы как овцы блуждали, каждый повернул на дорогу свою” (53,6). Приди “Машиах хазекат” в тот период, кем бы он ни был, он не встретил бы понимания и поддержки. За грех беспричинной вражды Всевышний позволил римлянам разрушить город Йерушалаим и Храм, и рассеять евреев по всей Империи, чтобы научить их беспричинной любви, ибо, как говорил Рав Авраам Ицхак Кук, “беспричинную ненависть можно искупить лишь беспричинной Любовью”.
Но “беспричинная Любовь” и была основой учения Йешуа! Именно эту Любовь непонимали до конца как многие из его современников, так и большинство тех, кто теперь называет себя христианами! Считается, что судьба Машиаха аналогична судьбе всего народа и судьбе Храма. Храм был разрушен, народ частично уничтожен, частично рассеян. Следовательно, если потенциальный Машиах приходил около 2000 лет назад, то он должен был разделить участь своего поколения. “Из заключения и от наказания взят он был, и кто расскажет о (случившемся) с поколением его, ибо отрезан он был от земли живых, за греховность народа моего - поражение ему” (53,8).
Если исходить из постулата о том, что Йешуа был человеком, происходившем из рода царя Давида, учившем народ Торе, исцелявшем больных, пророчествующим, то он соответствует признакам Машиаха Бен-Йосеф, “Машиаха хазекат”. Тем более, что его имя (Йешуа, Йегошуа) соотвтетствовало имени преемника Моше, вождя народа Йегошуа Бин-нуна, происходившего от Йосефа, а имя отца Йешуа тоже было Йосеф! Стоит воспомнить и о том, что большую часть своей жизни Йешуа провел в Галилее, относящейся к Севреному, Израильскому Царству, где обитали потомки Йосефа. Это был Машиах, пришедший “не вовремя”, в том смысле, что его поколение не было готово к осуществлению мессинаских пророчеств об Освобождении всей их полноте.
Но Машиах всегда приходит ВОВРЕМЯ, тогда, когда его посылает Г-сподь, независимо от того, готово ли поколение, к которому ему довлеось принадлежать! Если бы поколение Йешуа было бы готово принять Машиаха, то его раскрытие прошло бы одномоментно. И не было бы необходимости в приходе ДРУГОГО Машиаха, Машиаха Бен-Давида. Но так как Йешуа не смог раскрыться как ПРАВЯЩИЙ Царь всего народа Исраэля, понадобился приход ДРУГОГО Машиаха, Машиаха Бен-Давида, в миссиию которого, в частности, входит ОПРАВДАНИЕ Йешуа, объяснение цели его миссии, очищение его образа как от языческих наслоений, так и от негативных оценок, свойственных ортодоксальной иудейской традиции. Иными словами, чтобы ЙЕШУ превратился в ЙЕШУА, в ЙЕГОШУА. “Отрезание” Йешуа и разрушение Храма заложило фундамент для появление на свет “Менахема” (Утешителя), которому суждено построить Храм заново, и о котором говорится в Агаде.
Любопытно, что сам Йешуа, судя по словам Евангелия от Иоанна свидетельствовал о Машиахе Бен-Давиде. “И я умолю Отца, и даст вам ДРУГОГО Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины…” (Иоанн, 14, 16-17). Традиционное христианство считает, что речь здесь идет исключительно о Духе, однако описание этого Утешителя (Менахема) говорит за то, что речь идет о человеке, а сам образ ДУХА является аллегорией подобно выражению “глас вопиющего”: “И он, придя, обличит мир о грехе и о правде, и о суде. О грехе, что не веруют в меня, о правде, что я иду к Отцу моему, и уже не увидите меня, о суде же, что князь мира сего осужден. Еще много имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить. Когда же придет Он, Дух Истины, то наставит вас на всякую истину, ибо не от себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам” (Иоанн, 16,8-13).
Итак, Раб Б-жий, Оправдывающий Праведника у Йешаягу и Утешитель (Менахем) у Иоанна Евангелиста - одно и то же лицо - Машиах Бен-Давид! Кто же он? Однозначно, что не Любавический Ребе! Пока можно лишь сказать каким он должен быть в соответствии с пророчеством Йешаягу: “И сказал Он: “Мало того, что ты будешь рабом Мне для восстановления колен Йаакова идля возвращения сохранившихся из Исраэля, но сделаю тебя светом для народов, чтобы простерлось спасение Мое до концов земли. Так сказал Г-сподь, избавитель Исраэля ПРЕЗИРАЕМОМУ ЛЮДЬМИ, НЕНАВИДИМОМУ НАРОДОМ, РАБУ ВЛАСТЕЛИНОВ: цари увидят и встанут, князья (увидят) и поклонятся ради Г-спода, который верен, Святого Исраэлева, который избрал тебя”. (Йешаягу, 49, 6-7).
Итак, Машиах Бен-Давид сначала будет ненавидим и презираем. Не об этом ли пророчествовал Рав Кадури, говоря о том, что многие люди будут говорить о Машиахе с удивлением: “Неужели этот - Машиах?” Будет ли Машиах Бен-Давид реинкарнацией Машиаха бен-Йосефа мы оставим за скобками данного комментария, ибо это тема для отдельного разговора.
Вышесказанное не означает призыва к евреям переходить в христианство. Евреи должны жить по заповедям, данным Всевышним в Торе, а не по уставам той или иной конфессии. Не является вышеприведенная концепция и исламом, ибо несмотря на то, что в исламе Пророк Иса (Йешуа) почитается не как бог или богочеловек, а как один из пророков, ислам представляет собой отход от магистрального пути или, столбовой дороги (постулат о первенстве Ицхака и неотменимости избранничества евреев). И это не новая религия, ибо в таком случае и ХаБаД с его верой в мессианство Ребе тоже необходимо рассматривать как новую религию. Данная концепция представляет собой полноценный мессианский иудаизм, иудаизм будущей эпохи Машиаха!

МЕССИЯ ВЕТХОГО ЗАВЕТА
Парадокс

Любой, кто захочет узнать, что говорит Ветхий Завет о пришествии Мессии, вскоре столкнется с кажущимся парадоксом. Иногда парадокс может даже превратиться в полное противоречие. Ибо еврейские пророки изобразили двойственный портрет Мессии, Которого ждал еврейский народ.
С одной стороны, исследователь обнаружит множество предсказаний относительно Мессии, согласно которым Ему предстоит пройти через страдания, сопряженные с унижением и физической болью, а затем быть осужденным на жестокую смерть. Еврейские пророки провозгласили эту смерть заместительной - смертью за грехи еврейского народа. С другой стороны, читатель найдет, что пророки также говорили и о Мессии - торжествующем Царе, Который поразит врагов Израиля и установит мессианское царство мира и процветания.
Таков двойственный характер Мессии. И в течение всех последующих веков формирования Талмуда наши рабби всерьез изучали и исследовали мессианские пророчества. Они пришли к выводу: пророки говорят о двух разных Мессиях.
Мессия, Который должен был прийти, пострадать и умереть, был назван Мессией, сыном Иосифа (Машиах бен Иосиф). А второй Мессия, Который должен был прийти вслед за первым, был назван Мессией, Сыном Давида (Машиах бен Давид). Этот второй должен будет возвратить к жизни первого и установить на земле мессианское царство мира. Все ранние рабби признавали, что Ветхий Завет выдвигает две линии развития мессианского пророчества. Но Ветхий Завет никогда четко не утверждал, что состоится пришествие двух Мессий. На самом деле многие противоречащие друг другу высказывания находятся рядом друг с другом в одних и тех же контекстах, где, похоже, речь идет об одном и том же лице. Но для ранних рабби теория о двух Мессиях казалась наилучшим ответом на все вопросы.
В течение многих веков ортодоксальный иудаизм придерживался концепции двух Мессий. Однако со времен появления Талмуда воображением сердец и умов еврейского народа завладел Мессия, Сын Давида. Другая мессианская фигура - Сын Иосифа, Страдающий Мессия - игнорировался ими. В иудейском богословии Он упоминался, только когда нужно было объяснить стихи, описывающие страдания Мессии в Ветхом Завете. Его присутствие обеспечивало удобный выход из сложных ситуаций, когда возникали неудобоваримые вопросы. В других же случаях, как правило, эта страдающая мессианская фигура игнорировалась полностью. На сегодняшний день мало кто из евреев слышал о Нем или знает, что Он давно присутствовал в иудейском богословии. Тот же, Кого евреи знают сегодня, придет завоевать мир; это Мессия, Сын Давидов.

Источник парадокса

Один из главных источников, на основании которого рабби развивали свою концепцию Страдающего Мессии, Сына Иосифова, была глава 53 Исайи. В центре всех споров, которые ведутся о Мессии сегодня на основании текста Ветхого Завета, находится эта глава. Там говорится о Рабе - Рабе Иеговы. Этот Раб проходит через многие страдания, которые заканчиваются смертью. Затем в главе говорится, что это заместительные страдания и заместительная смерть за грех. Он страдает и умирает за грехи других. Далее в отрывке говорится, что Раб воскресает. И яблоком раздоров становится не столько то, о чем здесь говорится, сколько то, о ком идет речь.
Вопрос ставится сегодня так: о ком говорил Исайя? пророчествовал ли он о Мессии? Рабби утверждают, что такой подход является христианской интерпретацией отрывка, а не иудейской. Иудейская, говорят они, видит в этом отрывке описание страданий израильского народа, евреев, страдающих в языческом мире. Такова иудейская интерпретация, говорят рабби, - и здесь нет ничего о Мессии.
Но понимать данный отрывок как характеристику израильского сообщества - это почти надуманное толкование. Нет сомнения, что здесь подразумевается только одна личность.

Раввинистическое истолкование Исайи 53

Для того, чтобы лучше понять прежний взгляд иудеев на Исайю 53, нужно вернуться к истории. К наиболее ранним таргумам относятся тар-гумы Ионатана бен Узиэля, датированные первым веком по Р.Х.

Между холмов Галилеи притаилась небольшая пещера с возвышающимся над ней белым куполом. Место называется Амука. Здесь похоронен мудрец эпохи Мишны, рабби Йонатан бен Узиэль. Жил он сто лет до разрушения второго Храма и был величайшем из учеников старого Гилеля.
Его таргумы по этой главе Исайи начинаются следующими словами:"Вот, Мой Раб, Мессия, будет благоденствовать...".
Таргумы Ионатана бен Узиэля широко цитировались ранними рабби, он определенно считался большим авторитетом в области иудейского понимания Писаний. Он совершенно определенно считал Мессию темой данной главы Исайи. Это относилось ко времени, когда христианство еще не появилось на свет. А потому Ионатана бен Узиэля вряд ли можно обвинить в принятии "христианского" варианта истолкования Исайи.

«53-я глава, непосредственное продолжение Ис.52:13-15:) разделяется по содержанию на три части, из которых в первой (1–8а.) содержится обширная речь пророка о страданиях Раба и искупительном значении страданий, во второй (9–10) речь того же лица о великой награде, ожидающей Божественного Страдальца, и в третей (11–12) слова Всемогущего Владыки мира о страданиях и прославлении Отрока Господня, подтверждающие вдохновенные речи пророка» (И. Григорьев «цитиров. сочин». 207 ст.).

По силе и глубине пророческого прозрения, no яркости и живости данных здесь образов, по удивительной точности различных исторических деталей, наконец, по глубокому проникновению во внутренний смысл величайших тайн -воплощения и искупления, пророчество 53 гл. не имеет себе равных во всем Ветхом Завете и по справедливости признается «кульминационным пунктом» всего ветхозаветного пророчества.

«Это – центр дивной книги утешений (40–54 гл.), и вместе с тем самый средоточий, самый высокий и самый глубокий пункт всего ветхозаветного пророчества» (Delitsch, v. II, 353).

1–3. Пророчество о явлении Мессии в «образе раба». 4–6. Причина и цель такого крайнего Божественного снисхождения к людям – тайны воплощения и искупления. 7–9. Поразительные детали из истории страданий Спасителя, Его крестной смерти и погребения. 10–11. Раскрытие внутреннего смысла великой Голгофской жертвы. 12. Заключительный момент искупления – торжественное прославление Богом Невинного Страдальца.

Ис.53:1. [Господи!] кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца Господня?

«(Господи)! кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца Господня?» Данный стих представляет собой общее введение к речи 53-й главы, в котором определяется лицо говорящее, предмет речи и адресаты ее. Ввиду того, что установка всего этого крайне важна для правильного понимания настоящей главы, а между тем среди комментаторов существует по этому поводу разногласие, остановимся на выяснении этого с некоторой подробностью. Большинство средневековых раввинских и новейших рационалистических экзегетов, не желая признавать мессианского смысла данной главы, держится того мнения, что лицом говорящим здесь выступает пророк Исаия; но предметом его речи является не Мессия, а народ еврейский вообще или, точнее, период его тяжелого, политического существования («скорбь дней Мессии»), а слушателем, укоряемым от пророка, оказывается весь неверный языческий мир, притесняющий избранный народ Божий. Но если подобная попытка придавать речам пророка Исаии «О Мессии» коллективный смысл не имела успеха раньше (Ис.49:3, 5-7), то здесь повторение ее еще меньше имеет оправдания для себя, так как из всего анализа 53 гл. ясно, что в ней идет речь об единичной личности, а не об олицетворении общины (см. в особенности, «муж скорбей» (3) «все мы блуждали... Господь возложил на Него грехи всех» (6) «Он... страдал добровольно» (7) «за преступления народа Моего претерпел казнь» (8) «не сделал греха и не было лжи в устах Его» (9) и др.). Недаром даже такой свободно мыслящий экзегет, как Duhm и тот относительно затронутого вопроса говорит следующее: «Мессия здесь трактуется, насколько только возможно, еще гораздо индивидуальнее, чем в остальных песнях, и толкование Его личности в смысле действительного или «истинного» народа израильского здесь всецело невозможно (vollends unmögich – «Das Buch Jesaia» – 365 s. Gothingen 1892). А вместе с этой гипотезой падает и другая, как связанная с ней, о том, что исключительными слушателями, к которым была обращена эта обличительная речь пророка, были представители языческого мира, теснившие народ израильский. От критики ложного мнения перейдем к выяснению и обоснованию правильного, выраженного хотя и весьма аподиктически, но, к сожалению, без достаточных доказательств.

«Нельзя сомневаться, что говорящим лицом является здесь сам пророк Исаия, неверующими или сомневающимися – евреи, а слушателями – евреи и язычники» (И. Григорьев, с. 207).

Правильность только что изложенного взгляда утверждается, прежде всего, на анализе контекста речи. Целый ряд предшествующих речей пророка Исаии (48–50) содержал в себе грозные обличения народа еврейского за его «неверие» в кроткого Отрока Господня, т. е. в Мессию. В них были обращения и ко всему сонму Израиля и к худшей его части, отдельно. В частности, последняя, 52 гл., заключала в себе обращение к лучшей части – к духовному Сиону, которому возвещалось пришествие великого Благовестника и радостное перекликание вестовых сторожей, по поводу грядущего спасения и мира (7–8). Но, очевидно, все эти радостные вести далеко не доходили до слуха тех, которым они, прежде всего, предназначались: и голос Благовестника и его стражей для огромного большинства израильского народа был «гласом вопиющего в пустыне», так как он не мог иметь питательного плода на этой огрубевшей, каменистой почве. Вот к этому-то неверующему большинству Израиля пророк Исаия и взывает теперь со своим пророческим словом, желая, с одной стороны, разбить ложно-мессианские представления иудеев и подготовить их к смиренному виду кроткого и спасающего Мессии, с другой – сделал последнее воззвание к неверующей массе этого, некогда избранного, народа и отнять у него всякий предлог к возможному самооправданию.

Ясное подтверждение такого взгляда находим мы, прежде всего, у того же пророка Исаии, который неоднократно и в не менее сильных аналогичных с имеющимися в 53 главе выражениях упрекал современных ему иудеев. Так, еще в 6 гл. в рассказе о самом посольстве пророка Исаии Господом мы читаем, между прочим, следующее: «пойди и скажи этому народу; слухом услышите – и не уразумеете, и очами смотреть будете – и не увидите. Ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их» (Ис.6:9-10).

Или еще: «ты видел многое, и не замечал; уши были открыты, но не слышал» (Ис.42:20; Ср. Ис.28:9-15; Ис.29:10-15; Ис.30:9-11; Ис.43:23). Наконец, последняя тень сомнения должна исчезнуть при свете новозаветных комментариев данной главы. Так, в Евангелии от Иоанна только что приведенные нами места из пророка Исаии, а равно и начало 53 главы прямо приводятся в обличение неверия иудеев: «столько чудес Он (Иисус Христос) сотворил пред ними, и они не веровали в Него, да сбудется слово Исаии пророка: «Господи, кто поверил слышанному от нас? и кому открылась мышца Господня?» (Ин.12:37-41). Точно так же и Апостол Павел в своем послании к Римлянам, ставя начало 53 гл. в прямую связь с предшествующей речью о проповеди Благовестника среди Израиля (Ис.52ст.), дальше говорит: «но не все послушались благовествования. Ибо Исаия говорит: «Господи, кто поверил слышанному от нас?» (Рим.10ст.)

Остается ряд второстепенных вопросов. Почему, напр., пророк говорит о себе во множественном числе? Очевидно, потому, что он говорит здесь не только лично от себя, но и от всего сонма ветхозаветных пророков, возвещавших о Мессии. Параллель этому усматривают в начале 40-ой гл., где Божественное повеление утешать народ израильский дается не одному Исаии, но многим пророкам (Ис.40:1), Под «слышанным от нас» («слухом нашим» LXX и слав.) тут, правильнее всего, разуметь специальное пророческое откровение о Мессии и Его царстве (Ис.21:10; Ис.28:9; Иер.49:14; Авд.1 и др.). Отсюда, в общем смысле, под ней можно понимать все Божеств, знамения и чудеса, данные для вразумления Израиля. В частности же, здесь под «открытием мышцы Господней», судя по контексту (Ис.52:10), следует разуметь чудесное откровение силы и славы Божией в церкви Христовой. Если же пророк говорит, что эта мышца для некоторых уже «открылась», то, конечно, не в смысле действительного наступления этой эпохи, а в смысле веры в нее, субъективного внутреннего убеждения в ее будущем наступлении

Ис.53:2. Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему.

В 2–3 стихах описывается крайне смиренный, кроткий и даже униженный внешний вид и соответствующее сему общественное положение Мессии. Всем этим пророк, очевидно, идет прямо навстречу самому главному и наиболее пагубному предрассудку иудеев о грозно-величественном виде ожидаемого ими Мессии и его роли, как победоносного, земного царя-завоевателя,

«Ибо Он взошел пред Ним». Непосредственный грамматический смысл речи, по-видимому, говорит за то, что здесь раскрывается отношение Мессии к Господу, т. е. Бога Отца к Богу Сыну. Так именно и понимают данное место очень многие из древних и новых экзегетов (Витрин, Шмидт, Гофманн, Делич, Дум, еп. Петр, Властов, (The pulp. Comm. и мн. др.). Но при таком понимании становится довольно неестественной логическая связь мыслей: пред Лицом Бога-Отца восходит, да еще в самом жалком и смиренном виде, Тот, Кто от века «сущий в недре Отчем» (Ин.1:18) и для Кого, конечно, не имели смысла никакие пророческие предупреждения о внешнем виде имеющего явиться Мессии. Но последнее было крайне важно и необходимо для людей, в особенности, для заблуждающихся иудеев, составивших себе крайне превратное представление обо этом.

«Поэтому лучше относить суффикс («пред Ним») к субъекту вопросительного предложения первого стиха, т. е. к индивидуальной личности пророка и коллективной личности народа израильского». (И. Григорьев, с. 209. см, также Комм. СПб. проф. 813 с.).

«Как отпрыск и как росток из сухой земли». Вместо первого определения «отпрыск» LXX и наш славянский имеют «яко отроча». Eвр. слово – jonach – допускает оба эти перевода: в отношении к человеку, оно указывает на «грудного младенца», а в применении к растениям – на «молодой, сочный отросток». Нельзя не заметить, что оба эти сравнения довольно часто встречаются у различных пророков, в том числе и у самого пророка Исаии, хотя последнее («отрасль»), видимо, преобладает (Ис.7:14-16; Ис.9:6; Ис.11:1; Иов.14:7; Иов.15:30; Иер.23:5; Иез.17:4, 22; Зах.6 и др.)

«Как росток из земли сухой».. Вместо «жаждущей» Акилла перевел «непроходимой» – замечает блаженный Иероним: «чтобы показать преимущество девства, – что без всякого человеческого семени Он произошел из земли, бывшей прежде «непроходимой» (также и Иоанн Златоуст). Всеми приведенными сравнениями, в особенности, последним пророк достаточно подготовил умы своих слушателей к тому, о чем он дальше говорит уже прямо, без всяких образов и подобий. Лучшую параллель к этому сравнению дает пророк Иезекииль (Иез.17:23).

«Нет в нем ни вида, ни величия... который привлекал бы нас к Нему.» Вот, в простых и ясных словах сущность всего пророческого изображения внешнего вида кроткого и смиренного Сына Божия, явившегося в образе раба. Акилла переводил: «нет у Него ни вида, ни великолепия». А Симмах еще подробнее: «нет у Него ни вида, ни достоинства, чтобы мы признали Его, ни величия (υεωρια), чтобы мы пожелали Его. «Отрок Господень» в своем явлении людям не имеет вида и внешней обстановки, которые были бы желательны для них или которых они ожидали при явлении Его, по своему естественному рассуждению; ибо, говорит святой Кирилл Александрийский, «у него не было вида и славы, приличных Богу» (Исх.19:16-20; Исх.20:19); но он «уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек» (Флп.2– См. а Ком. СПб. проф. 814). Слова эти, однако, нельзя понимать в тот смысле, что будто бы наружный вид Спасителя был настолько жалок и убог, что он как бы отталкивал от себя. Наоборот, вся христианская древность свидетельствует о выдающейся духовной красоте Лика Спасителя. Они просто означают лишь то, что у кроткого небесного Учителя не было того горделивого, надменного вида, той знатности по рождению и той пышности в образе жизни, которыми иудеи в своих ложных представлениях о Мессии уже заранее окружили Его.

Ис.53:3. Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его.

«Он был презрен и умален пред людьми». Содержание третьего стиха еще больше усиливает мысль второго: там говорилось, что Мессия не имеет никаких особенных достоинств и ничем не выдается из среды обыкновенных смертных. Здесь мы добавляем, что если Он чем и выдается, то только в отрицательную, а не в положительную сторону: Он хуже и презреннее всех других; как же Ему, после этого, претендовать на роль Мессии? О презрении, которым большинство иудеев и язычников встретит Мессию, пророк Исаия уже говорил и раньше (см. Ис.49:7). И действительно, Своим рождением в вертепе, Своим происхождением из Назарета, Своим постоянным дружеским обращением с мытарями и грешниками; Мессия во время Своей земной жизни постоянно давал поводы слепым вождям народа иудейского отзываться о Нем с презрением и враждою (Мф.15:2, 12; Лк.19:7).

«И умален пред людьми», или как в славян. «паче всех сынов человеческих». Под «сынами человеческими», основываясь на библейском употребление (Ис.2:9; Пс.141:4), многие склонны разуметь здесь «знатных представителей» народа иудейского, в особенности, его законников и фарисеев, этих наиболее ожесточенных врагов Господа. Симмах переводит это словом ελαχιστος – «наименьший из людей», а Иероним – novissimus – «младший из всех». И эти два последних перевода, по-видимому, наиболее удачно передают мысль текста, задача которого указать на крайне невысокое, приниженное общественное положение Мессии, Который, происходя из низшего класса и обращаясь больше с простым народом, встречал постоянно оскорбительно-холодное и надменно-презрительное отношение к себе со стороны знатных, богатых и влиятельных официальных вождей народа.

«Муж скорбей». С еврейского – isch maciboth – означает: «муж или человек трудов, печалей, скорбей» (Исх.3:7). Дополнительным синонимом этого определения служит следующее за ним и изведавший болезни. Это – или общее определение человеческой природы, естественный удел которой скорби и болезни, или даже более частное указание на греховное человеческое естество, так как изнурительный труд, различные болезни и печали вошли в природу человека, в качестве ближайших следствий грехопадения (Быт.3:16-19).

Последнего толкования придерживается и блаженный Иероним, который говорит, что данный текст «указывает на истинное человеческое тело и на истинную человеческую душу Того, Кто, зная носить немощи, преодолел Божеством все оныя» (блаженный Иероним). Здесь, таким образом, прикровенно обозначена вся глубина тайны воплощения: Бог, явившись во плоти, воспринял на Себя падшее естество наше, чтобы Своей искупительной смертью его очистить, вознести и прославить, как это прекрасно пояснил и Апостол Павел, сказавши: «ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха» (Евр.4:15).

«И мы отвращали от Нет лицо Свое». Акилла и блаженный Иероним передают это несколько иначе и как бы сокровенным было лицо Его, соответственно с чем последний и толкует это место в том смысле, что Господь намеренно скрывал, или не обнаруживал, не проявлял Своего Божественного Всемогущества, чтобы в смирении понести добровольно воспринятое Им бремя человеческого греха. Следствием этого, разумеется, было то, что и люди, «отвращались» от Него, т. е. не признавали Его за Мессию и даже издевались над Ним, когда Он выдавал Себя за действительного Мессию. Многие из толковников прообраз этой черты усматривают еще в истории многострадального Иова: «знающие меня чуждаются меня. Покинули меня близкие мои, и знакомые мои забыли меня» (Иов.19:13-14); или: «Он поставил меня притчей для народа и посмешищем для него» (Иов.17:6). Страждущий Мессия представляется удаленным от людского общества, наравне с людьми прокаженными. Это – уже крайняя степень возможного общественного унижения человека, когда община выделяет его из себя, как недостойного члена.

Ис.53:4. Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом.

С 4 по 6 ст. пророк дает ключ к разгадке такого удивительного и необъяснимого для большинства ветхозаветного человечества явления, как страдания и унижения Мессии. Еще из истории праведного Иова мы хорошо знаем, что в сознании ветхозаветных мудрецов положительно не укладывалась идея невинных страданий: если кто страдал, то он, следовательно, был грешен; вот, обычная логика того времени, которую иудеи, конечно, стали бы прилагать и к страждущему Мессии, о Котором говорит здесь пророк, законно усматривая в словах пророка внутреннее противоречие: если тот, о ком ты говоришь – Мессия, то Он не должен страдать (потому что Он должен быть невинен); если же Он будет страдать, то это – уже не Мессия. Пророк Исаия и разрешает здесь это мнимое противоречие, раскрывая, что хотя Мессия и будет страдать, но не за Свою личную вину, а за наши общие грехи, Он явится Невинным Страдальцем, почему Его страдания и будут иметь такую исключительную, очистительно-искупительную силу.

Для лучшего понимания как данного стиха, так и всего рассматриваемого отдела (4–6), толкование 4-го ст. следует начать со второй его половины, где дается исходный пункт речи.

Мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Пророк здесь соединяет себя с уверовавшими иудеями и как бы от лица их говорит об их бывшем заблуждении и раскаянии в нем. Сущность заблуждения иудеев, по их собственному сознанию, заключалась в том, что они, видя Мессию, переносящим ужасные страдания и позор унижения, думали, что Он – великий грешник, если Бог наказал его так сильно. Еврейский глагол, указывающий на это наказание – nega – намекает, главным образом, на проказу (Лев.13:3, 9, 20; Чис.12:9-10; 4Цар.15:5; и др.), что согласно и с контекстом (3 ст.). И из истории крестных страданий Спасителя мы, действительно, знаем, что многие в самом факте позорной Его смерти видели уже доказательство Его самозванства и Божественной кары за это (Мф.27:43). О том же говорит и известный евангельский возглас Божественного Страдальца: «Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф.27:46). Точно так же Евангелия отмечают и то, что у самого же подножия креста были уже уверовавшие в Распятого, как, например, один из распятых с ним разбойников и римский сотник (Лк.23:40-43, 47).

Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни... Мы думали, что страдания на Мессию посылает Бог за Его грехи; но нет мы жестоко заблуждались: оказывается, Он Сам добровольно понес наши немощи и наши болезни. Исходя из содержания догмата искупления, многие экзегеты склонны под «немощами» и «болезнями» разуметь исключительно духовные немощи, т. е. «грехи» людей, Но евр. термины – makib и holi – не употребляются для обозначения понятия «грех». Поэтому, гораздо правильнее толковать эти определения в их прямом, буквальном смысле, так как «немощи» и «болезни», в качестве следствия грехопадения, являются лучшим указанием и на производящую их причину. Вместе с тем, тут нельзя не видеть также соответствия и с содержанием 3-го стиха («муж скорбей и изведавший болезни»), в котором, вообще, описывается уничиженное состояние Мессии, которое здесь выясняется.

Ис.53:5. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились.

«Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши». Идет повторение и более подробное раскрытие только что высказанной мысли о действительном смысле страданий Мессии. Это – наиболее ясное и сильное предсказание о крестных страданиях и смерти Спасителя, значение которого долгое время признавала даже и древне-раввинская традиция. (См. примеры из Mидраша в комментарии СПб. проф. 818–819 с.), Так, раввин Иосе-галилеянин на вопрос: «какая, по-твоему, мера больше – мера благости или мера мщения?» отвечает: «мера благости больше, а мера мщения меньше. Царь же Мессия смирился и умалился за преступников, как говорится: но Он изъязвлен был за грехи наши... Насколько больше Его заслуги для всех родов, как написано: и Господь возложил на Него грехи всех». Глагол «изъязвлен» или «изранен» евр. halal – указывает, вообще, на физическое страдание, в частности, именно на пронзение копьем (Иез.32:25). Здесь имеется в виду известная евангельская деталь о прободении ребра Спасителя,.

«Мучим за беззакония наша», ига как переводят некоторые «сокрушен», вместо «мучим». Здесь, следовательно, подчеркивают другой момент страданий – тяжкие душевные муки Божественного Страдальца, который Он предощущал еще накануне, а саду Гефсиманском, и со всей остротой пережил в самый момент крестных страданий (Мф.26:37-38; Мф.27:46; ср. Пс.21:17; Пс.87:4-8, 15-18).

«Наказание мира нашего было на Нем».

«Наказание – musar – может быть понимаемо в двояком смысле: юридическом и педагогическом. LXX и Вульг. понимали в последнем, почему: παιδεια ειρηνης ημων, disciplina pacis nostrae. Но контекст речи располагает совмещать тот и другой смысл: наказание Отрока Господня, с одной стороны, было возмездием перед правосудием Божиим за грехи человечества, т. е. имело юридический характер, было роеnа mulcta; с другой стороны, убив грех, живущий в человеческой природе (Рим.6:6), оно делало для людей возможным приведение к Отцу Небесному (Еф.2:18), таким образом имело и педагогическое значение». (Ком. СПб. проф. 819).

Следовательно, это было действительное наказание, но такое, посредством которого был достигнут нам мир (примирение) с Богом, некогда нарушенный грехопадением. Почему пророк Исаия и имел полное основание назвать Мессию раньше «князем мира» (Ис.9:6).

«И ранами Его мы исцелились» или как в славянском переводе, «язвою Его мы изцелехом». Пророчество это представляет поразительную точность относительно главнейшего момента искупительного служения Мессии, Его крестной смерти, когда струящаяся из пронзенных рук и ног драгоценная кровь Господа исцеляла человечество от смертных болезней греха. Апостол Петр почти также выражается в послании, когда пишет: «Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились» (1Пет.2:24; См. у Григорьева – 215). Вся сила данного исцеления заключается в том, что здесь не только залечена внешняя рана греха, но и убит, вырван внутренний ее корень – «умиротворив через Него, Кровию креста Его, и земное и небесное?» (Кол 1.20)

Ис.53:6. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас.

«Все мы блуждаем, как овцы, совратились каждый на свою дорогу». Начало стиха («все мы») свидетельствует о расширении объема пророческой речи: здесь пророк говорит уже не от лица обратившихся иудеев, даже и не от народа израильского вообще, но от лица всего человечества, от имени всех потомков падших прародителей. Это – одно из лучших, поэтических изображений всеобщности греховной порчи в человеческом роде и его полной религиозно-моральной беспринципности, расшатанности и упадка. Следует также отметить, что самый факт противопоставления нашей общей греховности («все мы», следовательно, и, так называемые, ветхозаветные праведники, и сам пророк) безгрешности Мессии, с решительностью восстает против всякой попытки отождествить личность этого Раба с кем-либо из представителей греховного человечества. Взятый здесь для сравнения образ стада, лишенного пастыря, – один из излюбленных, как в Ветхом, так и в Новом Завете (Чис.27:17; 2Пар.18:16; Мф.9:36; Ин.10:11-16 и др.). Он не столько говорит о злонамеренности заблуждения, сколько о растерянности и беспомощности, заблудившихся, что в особенности приложено к языческому миру, который, по свидетельству Апостола Павла, усиленно искал Бога, но не мог только Его найти (Рим.1 гл.).

«И Господь возложил на Него грехи всех нас», или, как в славянском: «и Господь предаде Его грех ради наших». Приведенные слова направлены против самого существа иудейского заблуждения. Иудеи думали, что если кто страдает, то это значит, что Господь его наказал, или «предал» бедствию за его собственные грехи. Пророк здесь и говорит: да, Мессия тоже подвергается Божественной каре, Господь Его «предает» на страдания; но вся глубина различия лежит в том, что эти страдания будут возмездием не за Его личную вину, а за «грехи всех нас». «Господь предал Его за грехи наши, чтобы Он вместо нас понес то, чего мы, по причине слабости сил, не могли понести» – прекрасно разъясняет это блаженный Иероним. Нетрудно видеть, что в основу выражения данного стиха положен образ, взятый из подробности религиозных церемонии в день очищения, – именно символическое действие возложения первосвященником грехов всего Израиля на голову козла Отпущения (Лев.16:21-22). Как основная мысль этого стиха, так и имеющиеся в нем образы, прекрасно раскрыты в новозаветных Писаниях, в особенности, у Апостола Павла, который, напр., говорит об Иисусе Христе, что «не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом». (2Кор.5:21).

Ис.53:7. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих.

С 7–9 ст. включительно идет специальная речь о страданиях, смерти и погребении кроткого Отрока Господня, смиренного Сына Его, т. е. страждущего Мессии.

«Он истязуем был, но страдал добровольно». Повторение старой мысли (4–6), но с некоторым новым добавлением – именно, с более ясным указанием на добровольный характер искупительных страданий Мессии. Общий характер страданий Мессии здесь обозначается одним словом – «он был истязуем», по-славянски – «озлоблен бысть». «Быть в озлоблении» – значит, собственно, быть объектом чьей-либо злобы, терпеть стеснение и испытывать страдания. «Как рабы – погонщики терзают бедных животных (Исх.3:7), как жестокосердые люди издеваются над теми, кто попадается в их руки (Ис.3:12; Ис.58:3), так жестоко и немилосердно злые мучители истязуют невинного Отрока Господня» (И. Григорьев. 218).

«Но страдал добровольно и не открывал уст своих». Здесь пророк Исаия впервые с такой определенностью говорит о добровольном характере искупительных страданий Мессии, в чем и заключалась их спасающая сила. Правда, намеки на это попадались у него и раньше, например, в том месте, где он, описывая кроткий образ Отрока Господня, говорит о нем, что «Он не возопиет и не возвысит голоса и не даст услышать Его на улицах. Трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит» (Ис.42:2-3); или еще более прикровенно в другом месте: «Господь Бог открыл Мне ухо, и Я не воспротивился» (Ис.50:5). Но не говоря уже о том, что смысл этих текстов довольно прикровенен, они больше говорят или об общем характере учения и жизни Мессии, или об Его полном послушании воле Небесного Отца. В рассматриваемом же нами месте ясно и определенно говорится, что страдания Мессии имели не один пассивный, но активный характер, были не только покорным подчинением чужой воле, но вместе с тем и живым изъявлением Его собственной воли, актом высочайшего личного самопожертвования.

Вторая половина этого стиха – «как овца веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзает уст Своих» – является прекрасной иллюстрацией к только что высказанной мысли – о добровольном характере и безмолвном перенесении Мессией всех ужасных и совершено незаслуженных Им страданий. Самый образ взят пророком из обихода повседневной жизни; но и он, по-видимому, не лишен преобразовательного характера, так как и он намекает или на пасхального агнца, или на жертвенного агнца, которого перед закланием обыкновенно связывали, причем он все это переносил терпеливо и кротко. И та и другая жертва имела преобразовательное значение по отношению к великой Голгофской жертве (1Кор.5:7; Ин.1:29; Откр.5:6, 12). Данный образ почти буквально встречается еще раз у пророка Иеремии (Иер.11:19): «А я, как кроткий агнец, ведомый на заклание». Относительно исполнения пророчеств этого стиха, почти все комментаторы согласны видеть в нем удивительно точную картину того поругания и глумления над Невинным Страдальцем, которое Он безропотно и терпеливо переносил во время пристрастного первосвященнического суда над Ним (Мф.26:62-63, 67-68; Мф.27:12-14; Мк.15:3-5; Лк.23:9; Ин.19:9-10). Этот же трогательный момент отмечен и у Апостола Петра в следующих словах: «Будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал то Судии Праведному» (1Пет.2:23). У самого же пророка Исаии ближайшей параллелью к этому стиху является уже известное нам место: «Я предал хребет Мой биющим и ланиты Мои поражающим; лица Моего не закрывал от поруганий и оплевания». (Ис.50:6). Наконец, нельзя умолчать и о том, что именно это место из пророка Исаии послужило благодарной темой для огласительной речи апостола Филиппа, обращенной им к вельможе эфиопской царицы – Кондакии и закончившейся крещением последнего (Деян.8:28-35).

Ис.53:8. От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь.

«От уз и суда Он был взят». В толковании на это место блаженный Иероним говорит: «от тесноты и от суда был взят», или LXX перевели – «в уничижении суд Его был взят», означает то, что после напасти и суда Он возшел к Отцу победителем, или что Судия всех не нашел справедливого суда, «но без всякой вины был осужден Мессия по причине возмущения иудеев и по согласию Пилата» (блаженный Иероним – Толк. на 53 гл. пр. Исаии).

Согласно с ним объясняет данное место и святой Кирилл Александрийский: итак, воистину «во смирении суд Его взятся»: ибо после того, как Он показался им покорным в весьма смущенным, они с поспешностью произнесли относительно Его решение и суд. Так именно поступают некоторые из судей, которые мало заботятся о точности и истине, судят же более по личности, но не по фактам» (см. в комм. СПб. проф. 821).

Следовательно, по смыслу святоотеческого экзегезиса выходит, что вышеприведенные слова пророка говорят об отсутствии правильного суда над Мессией, благодаря тем злоупотреблениям, какие позволили себе Его пристрастные судьи, пользуясь Его кротостью и смирением. Справедливость такого толкования комментарий СПб. профессоров подтверждает и филологическим анализом текста.

«Если евр. – осег – понимать сообразно употреблению корня сего слова, глагола асеаг, – в различных местах Священного Писания (ср. 3Цар.18:44; 4Цар.4:24; Иов.4:2; Иов.12:15), то оно должно значить: «задержание», а в соединении с mischpath – «суд» – «задержание приговора», «защита». Таким образом, смысл выражения – meocer umimmischpat luccah – таков: «Отрок Господень был лишен защиты и правильного суда». Как показывает история суда над Христом Спасителем, действительно, при совершении его не были исполнены главные условия правильного судопроизводства по действовавшему у иудеев уголовному праву. Требовавшееся этим правом замедление относительно приведения в исполнение смертного приговора и разрешение всякому, могущему что-либо сказать в пользу осужденного, говорить это, во время совершения над Христом Спасителем смертного приговора, не имели применения» (Комм. СПб. проф., с. 821–822).

Такое понимание данного места подтверждается, по-видимому, его новозаветной параллелью: «в уничижении Его суд Его совершен» (Деян.8:33), т. е. неправедный суд над Господом произошел приспособительно к тому стесненному положению, в котором Он находился.

«Но род Его кто изъяснит?» «Это – едва ли не самое трудное для истолкования место из всей 53 гл. Непонятно здесь, прежде всего, противоположение новой мысли с предыдущей («но»); загадочным является и самый предмет речи – тот «род», о котором здесь говорится; наконец, совершенно неясна связь этого места с предыдущим и последующим контекстом. Наибольшую трудность представляет определение главного понятия – «рода» Мессии, которого никто не может изъяснить. В объяснении его существует множество различных предположений. Разнообразие их – по верному замечанию ученых комментаторов – обусловливается разностью понимания евр. слова – dor – «род», которое имеет два основных значения: вращение во времени и вращение в пространстве, так что по первому значению из него развиваются конкретные понятия: период жизни, род, поколение (настоящее современники, прошедшее предки, будущее – потомки), а по второму: жилище человека, его духа, т. е. тело, – его предков, т. е. гробница» (Комм. СПб. проф. 822).

Дум откровенно сознается, что «из многих возможных переводов трудно выбрать правильный» (schwer wählen). Большинство экзегетов, во главе со святоотеческими (блаженный Иероним, святой Кирилл Александрийский, святой Иоанн Златоуст и др.) придерживается первого толкования, т. е. объясняет слово – dor в смысле вращения во времени, происхождения, поколения, потомства.

Некоторые из святых отцов и некоторые из новейших экзегетов (Штир и Нэильсбах) толкуют слово dor в смысле «потомства», понимаемого, конечно, в духовном смысле, т. е. «рода или поколения детей Божиих» (См. подробнее об этом у И. Григорьева, который и сам предпочитает это толкование с. 220–221). Иные объясняют слово dor, как определение «жизни» или, точнее, «продолжительность жизни» Мессии, которая вся была сплошным недоразумением в глазах большинства иудеев (Лютер, Витринг, Урвик).

Наконец, большинство новейших экзегетов усматривает здесь указание на современное Иисусу Христу поколение, т. е. на Его «современников», для огромного большинства которых было совершенно непонятно все, что происходило с Ним (Розенмюллер, Гезениус, Реусс, Гизбрехт, Делич, Дильжанн, Властов и др).

Вторая группа экзегетов, придерживающаяся истолкования корня схх в смысле указания на место, гораздо малочисленнее, но и она имеет в своей среде авторитетные имена. Так, к ней принадлежит Кнобель, который довольно фантастично видит в слове dor указание на «могилу» Мессии, которой-де никто не знает. Дум (Duhm) придает более общий смысл слову dor, как указание на «место» вообще. Наконец, авторы комментария СПб. Академии видят здесь более частное указание на пречистое «тело» Спасителя, как место жилища Его духа (См. 823 с.). Уже одно это множество и разнообразие приведенных мнений достаточно говорит о спорности вопроса и неясности его решения.

Недаром, автор одного из самых новейших комментариев на кн. пророка Исаии после подробного разбора всех приведенных толкований, безнадежно замечает, что «ни одно из этих толкований не является удовлетворительным» (Condamin). Отсюда у него, как и у некоторых др. экзегетов, родилась даже догадка, не лишенная остроумия: не имеем ли мы в данном примере какой-либо случайной порчи текста; не следует ли вместо непонятного здесь слова doro поставить совершенно уместный в речи о суде юридический термин deboro, что значит «причина, вина» (2Пар.19:6)? И тогда весь этот стих толкуется легко и ясно: «вы лишили Его праведного Суда? Но кто из вас знает причину этого, кто может назвать Его вину, достойную такого ужасного приговора» (Condamin Le Lиvrе d"lsaie, 321 с. Paris 1905). Если же, во что бы то ни стало, держаться существующего текста (dor), то сообразнее всего с контекстом речи будет истолкование его, в смысле Божественного «происхождения» Мессии, которое было сокрыто от глаз Его мучителей («Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк.23:34).

«Кто будет говорить об Его роде? О славных свойствах Его природы, когда Он взят в темницу и на суд, предан на смерть? Кто может подумать, или уверовать в славу Его рода, видя такое Его унижение? Здесь (как и во всей главе) противопоставляются видимое уничижение и сокровенная слава Мессии Божественной природе Его, или прославление человеческой природы по страдании», – говорит автор одной из лучших диссертаций на кн. пророка Исаии, который в подтверждение своего взгляда делает удачные ссылки на многие новозаветные места (Ин.19:9; Мк.14:61-62), а также на свидетельство Иустина Философа (иер. Фаддей «Единство кн. пр. Исаии», с. 212–213, примеч. Троице-Сергиевой Лавры 1901 г.).

Итак, в заключение всего, мы приходим к выводу, что в словах пророка – «род же Его кто изъяснит?» – даю скрытое противопоставление унизительного вида и бедного, незнатного земного происхождения Мессии (2–3 ст.) Его действительному, небесному величию, Его предвечному рождению от Отца и Его Божескому достоинству. Очевидно, слова эти вырвались из груди пророка, как «своего рода» лирический вздох верующей души, глубоко пораженной таким резким несоответствием между данным фактом (жизнь и учение Мессии и его людской оценкой (крестная смерть за это).

«Ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь.» Самым лучшим истолкованием этих слов мы считаем понимание их в смысле ответа на предыдущий вопрос; причем сначала дается сжатый и образный ответ, а затем, он поясняется. На заданный выше вопрос – «род же Его кто изъяснит?» – пророк сам же и отвечает: «никто, ибо это доказано не только словом, но и делом: в течение всей земной жизни Спасителя огромное большинство иудеев относилось к Нему презрительно и высокомерно, и следовательно, вовсе Его не понимало. Такое же полное недомыслие обнаружило оно и в самый решительный момент, при завершении земного служения Иисуса Христа, тем самым, что эта неразумная толпа, во главе со своими слепыми вождями, довела Его до крестной смерти. Именно, эту последнюю мысль преимущественно, и оттеняет стоящее здесь выражение, – «Отторгнут от земли живых», – еще яснее переведенное у LXX и в Славянском «яко вземлется от земли живот Его», указывающее на смерть, вообще, и на насильственную, в частности.

Дальнейшие слова текста – «За преступления народа Моего претерпел казнь» – дают повторение и разъяснение предыдущей мысли – о крестной смерти Мессии. Этот параллелизм мыслей, с которым мы так часто встречаемся у пророка Исаии (равно как и у многих др. библейских авторов) – необходимая дань законам еврейской поэзии, стихотворным размером которой написано большинство его вдохновенных речей и, в частности, рассматриваемая нами величайшая поэма (Ис.52:13; Ис.53).

По мысли своей, данная фраза очень близко стоит к содержанию пятого стиха, но с тем некоторым различием, что в ней резче подчеркивается вся черная неблагодарность и вся крайняя преступность иудейского народа: тот народ, который был избранником Бога («народ свой») и за преступления которого, прежде всего, и пострадал Христос, он-то именно и явился активным исполнителем смертной казни над Ним, усиленно добиваясь ее, даже вопреки желанию римского правительства (Понтия Пилата).

Ис.53:9. Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его.

«Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого». Как самое чтение, так и понимание данного места имеет много различных версий, доводящих чуть не до противоположности. Мы думаем, что, преимущество следует отдать той, которая не противоречие филологии, всего более соответствует контексту речи. Сказав в предыдущих стихах о страданиях (7) и смерти (8) Мессии, пророк последовательно переходит теперь к речи об Его погребении. Здесь он дает сильную, художественную антитезу – нечестивых замыслов иудеев, с одной стороны, и Божественного прославления Мессии, с другой. Не знавшая границ, злоба врагов Мессии готова была преследовать Его и после смерти: это имело выражение в том, что Ему, как казненному религиозно-политическому преступнику, готовилось и позорное погребение.

Маймонид, напр., пишет, что «наказанные смертной казнью не погребались вместе со своими предками; для них отведено было два места: одно для побитых камнями и сожженных, другое – для обезглавленных и повешенных». Иосиф Флавий также свидетельствует: «тот, кто богохульствовал, побивался камнями, висел в течение дня и погребался без всяких почестей». Нечто подобное, только, вероятно, с еще большим унижением, готовили иудейские власти Невинному, умерщвленному ими Мессии. Но промыслу Божию угодно было предотвратить этот позор, и факт погребения Мессии вместо средства нового унижения сделался уже началом Его прославления. Здесь нельзя видеть пророчественного намека на тот общеизвестный исторический факт, как богатый житель Аримафеи приходит к Пилату и спрашивает у него пречистое Тело и погребает его с великими почестями (Мф.27:57; Лк.23:50-52). Следовательно, нет никакой надобности ухищряться перетолковывать прямой и ясный смысл слов «лукавый» (нечестивый, злодей) и «богатый» (знатный, обладающий материальным достатком), как это делают многие рационалистические экзегеты, перетолковывающие и понятия «богатый» тоже в отрицательном смысле. Вся сила данного сравнения, очевидно, заточается в противоположности между позорным погребением злодея и почетными похоронами знатного и уважаемого человека.

Конец 9-го стиха «потому что Он не сделал греха и не было лжи в устах Его» – дает прекрасное расчленение вышеизложенного факта. В глазах правоверного иудея почетное погребение Христа могло показаться отклонением от закона, по которому все преступники лишались не только почетного, но даже и обычного погребения. С Мессией же будет поступлено наоборот, и это потому, как разъясняет пророк, что Он вовсе не злодей и не преступник, а Единый истинный и безгрешный.. Данными словами также решительно опровергаются и все подозрения и наветы на Мессию, что раз Он пострадал, то, следовательно, был грешен. Пророк выше уже неоднократно говорил, что если Посланник Божий, действительно, и страдал, то исключительно только за чужие грехи (5); здесь же он еще прямее говорит, что собственных грехов у него вовсе никаких не было, не только делом, но даже и словом. В этом отношении Мессия резко выделяется из общества всех людей, среди которых нет ни одного, чуждого греха (Ис.64:6; Пс.34:5-6). Недаром на эту черту Божественного достоинства Спасителя мира с особенной силой указывал, как Он Сам, так и Его ученики (Ин.8:46; 1Пет.2:22; 2Кор.5.21 и др.).

Ис.53:10. Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его.

Ст. 10–11, представляя собой как бы заключительный вывод из всей данной главы, раскрывают нам внутренний, глубочайший смысл крестных страданий Мессии и их спасительные плоды.

«Но Господу угодно было поразить Его». Снова ясный ответ на главное недоумение иудеев – о смерти невинного страдальца. Согласно ложно-иудейскому пониманию, невинных страданий не существует, так как Бог их никогда не допустил бы. Разоблачая это заблуждение относительно Мессии, пророк и говорит, что в данном случае мы имеем исключение, что страдания и смерть сего Невинного происходили не вопреки воле Его Небесного Отца, но в полном согласии с нею (Деян.2:23; Флп.2:6-7; Кол.1:19-20). В славянском и у LXX и в Славянском переводе эта мысль выражена несколько иначе и, пожалуй, даже яснее: «Господь хощет очистити Его от язвы». Большинство комментаторов этого текста устанавливают его непосредственную связь с концом 6-го стиха, где говорилось, что Господь возложил на Него грехи всех людей. Эта-то тяжесть всеобщего мирского греха и составляла ту болезнь, или «язву», для избавления от которой Мессии и должно было принести искупительную жертву, в виде крестной смерти. Пригвождение ко кресту, язва мирового греха, потеряла свою силу и дала возможность духовно-нравственного оздоровления всем, приобщающимся к этому благодатному источнику исцеления, как это прекрасно и разъяснено было выше: «наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились». (5 ст.). В том-то и лежит глубочайшая тайна искупления, что Невинный страдает за виновных, чтобы открыть им источник оправдания.

«Когда же душа Его принесет жертву умилостивления.» У LXX вместо слов жертву умилостивления стоит περι ᾿αμαρτιας, что по-слав. переведено – «О гресе». Употребл. в евр. тексте термин – asam – по мнению гебраистов, буквально должен быть переведен словами: жертва повинности, что ближе подходит к жертве умилостивления. Подробно о характере и ритуале этой жертвы говорится специально в кн. Левит (Лев.5:1-19; Лев.7:1-9).

«Основная идея жертвоприношения – asam – есть satisfactio, или удовлетворение нарушенных прав (в широком значении понятия). Идея удовлетворения здесь создается требованием божественной справедливости, а идея искупления вытекает из факта наказания, неразлучного с преступлением». (И. Григорьев – 228 примеч.).

Здесь, таким образом, дается весьма важный дополнительный штрих, что искупительная смерть Мессии имела и умилостивительный характер, по отношению к высочайшей Божественной Правде: «Милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются» (Пс.84ст.).

«Он узрит потомство долговечное и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его.» Когда Господь Иисус Христос совершит Свою великую искупительную миссию и даст этим самым довлеющее удовлетворение Правде Божией, то всем этим Он снова откроет нам возможность получения многих и богатых благ от небесного Отца. Для выражения последней мысли пророк пользуется образом, наиболее понятным и симпатичным для ветхозаветного иудея. А для него, как мы знаем, одним из высших благ было многочисленное и продолжительное потомство, почему все патриархальные обетования, преимущественно и сосредоточиваются на этом именно пункте (Быт.13:16; Быт.15:5; Быт.17:5-6; Быт.22:17; Быт.28 и др.).

По отношению к Мессии это обетование имеет свое особое значение – указывает не на плотское, а на духовное потомство, т. е. на тех будущих исповедников христианства, о которых евангелист Иоанн Богослов пишет, что Господь «дал власть быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились» (Ин.1:12-13). Не менее выразительно говорит о Нем и Псалмопевец в одном из мессианских псалмов: «потомство... будет служить Ему, и будет называться Господним во век» (Пс.21:31). Наконец, о том же «духовном Сионе», «рожденном от Бога» и об его всемирном распространении не раз уже говорил и пророк Исаия (Ис.54:1, 5, 17; Ис.49:21; Ис.44:28; Ис.42:1, 3, 6; Ис.45 и др.). Сам Мессия «увидит» это долгоживущее семя и будет, по отношению к нему, постоянным его руководителем и проводником Божественной воли, А так как выше говорилось уже о смерти и погребении Сына Божия, то ясно, что здесь implicite разумеется Его славное воскресение из мертвых и царственное сидение одесную Бога Отца. А это все – такие черты Мессии, которые не приложимы безусловно ни к кому, кроме Сына Божия. Следует отметить, что слова текста: «Он узрит потомство долговечное», с еврейского буквально переводятся несколько иначе, более согласно с нашим комментарием: Он узрит семя, будет долгоденствовать (Иер Фаддей – 214),

Ис.53:11. На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством; чрез познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе понесет.

«На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством». У LXX и по-славянски начало данного стиха читается совершенно иначе: «И хощет Господь рукою Своею отъяти болезнь от души Его, явити Ему свет».. В объяснение столь существенного разночтения, некоторые гебраисты находят, что наш русский перевод недостаточно точен и что правильнее с еврейского надо перевести так: «освободившись от труда» (Гезениус), или «по причине труда (подвига) души Своей, Он увидит довольство» (Иер Фаддей). При таком переводе связь русского текста со славянским становится ближе и яснее: в обоих, очевидно, говорится об одном и том же, именно о том, что для Мессии, после тягостного момента временного уничижения, наступит вечное довольство, т. е. полное и высокое нравственное удовлетворение.

Разница в том, что русский текст освещает дело с субъективной стороны (говорит о внутреннем самочувствии Мессии, а славянский – с объективной (указывает внешний источник Его оправдания и прославления). Впрочем, и тот и другой переводы вполне отвечают контексту речи, где только что перед этим тоже говорилось о воздаянии за подвиг Мессии (10 ст.).

«Через познание Его Он, Праведник, Раб Мой оправдает многих». Под «познанием» (евр. daet), или «разумом» (греч. επιγνωσις), здесь имеется в виду, как ближайшее, непосредственное познание Бога, вообще («Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин.1:18), так и проникновение в глубь тайны Божественного домостроительства о спасении рода человеческого (Мф.11:27; Ин.10 и др.) Мысль о том, что Сын Господень творил волю пославшего Его Отца добровольно, охотно и с полным сознанием ее значения и силы, неоднократно раскрывалась в разных образах у пророка Исаии и раньше, в особенности, в образе послушного и внимательного ученика (Ис.50:4-5). «Он... оправдает многих». Не сказано всех, а только многих, подобно тому, как и раньше: «так, многие народы приведет Он в изумление» (Ис.52:15). Очевидно, потому, что хотя возможность оправдания и спасения через приобщение к плодам искупительной смерти Господа теперь открыта для всех, ко воспользуются ею далеко не все, а только те, кто имеет горячую веру и свободное внутреннее влечение к Божественной благодати (Рим.5:19), Достойно особенного замечания, что Сам Бог называет здесь Сына Своего Праведником, чем уничтожается последняя возможность сомнения в личной праведности Страждущего Мессии, что, как мы знаем, сильнее всего в Нем смущало иудеев.

О Нем и Иуда предатель сознается: «согрешил я, предав кровь невинную» (Мф.27:4), и жена Пилата говорит: «не делай ничего Праведнику Тому» (Мф.27:19), Должно же заметить, что Он оправдывается не затем, чтобы из неправедного стать праведным... оправдывается праведный... чтобы всем объявилось то, чем Он был», – говорит блаженный Иероним, комментируя этот стих.

Ис.53:12. Посему Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу, за то, что предал душу Свою на смерть, и к злодеям причтен был, тогда как Он понес на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем.

Представляет собой торжественное заключение ко всей 53 гл. Для придания ему большей торжественности и силы говорящим здесь выступает Сам Господь, венчающий богатой наградой своего верного Сына, как победителя Его врагов и точного исполнителя Его Божественной воли.

«Посему Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу». Здесь, по законам еврейской метрики, дважды повторяется одна и та же мысль о победной награде Мессии. «Невинно страждущий раб по конечным результатам деятельности сравнивается с могущественными властелинами, или как показывает дальнейшее выражение, со всемирными завоевателями царств. При этом уму читателей пророчеств Исаии, особ. 35–46 гл., должен был предноситься, конечно, Кир персидский» (И. Григорьев – 232).

Нельзя не сопоставить с этим и конца предшествующей 52 гл., где также говорилось о молчаливо-благоговейном изумлении царей пред величием дела Мессии (15 ст.). Самый этот образ сравнительного сопоставления с земными царями и их царствами дает мысль и о торжествующем Мессии, как тоже царе, стоящем во главе особого духовного царства, т. е. церкви Христовой, которая по идее должна бы быть осуществлением «царства Божия на земле». Существует, впрочем, и другой, филологически даже более точный перевод фразы: Я дам Ему многих в удел и сильных будет делить, как добычу.. В такой передаче мысль о царственном величии и превосходстве Мессии пред земными владыками выступает еще яснее: цари управляют обыкновенными простыми людьми, а Мессия будет владычествовать над самими царями.

«За то, что предал душу Свою на смерть... понес на себе грех многих и за преступников сделался ходатаем.» Здесь еще раз, при санкции Божественного авторитета, раскрывается сущность искупительной жертвы, послужившей причиной вышеуказанной награды. Он «предал, или как перевел епископ Петр – «пролил» душу Свою на смерть», видя в этом намек на крестную казнь.

«Это метафорическое выражение взято с животных, которые, будучи закалаемы для принесения в жертву, вместе с кровью проливали и душу, заключающуюся в крови (Быт.9:4; Лев.17:11). Спаситель также говорит о Себе, что Он пришел дать душу Свою за выкуп многих» (Ин.10:11, 18 – еп. Петр). Последнее выражение и за преступников сделался ходатаем особенно ясно оттеняет смысл умилостивительной жертвы невинного страдальца за греховное человечество. Вместе с тем это едва ли не самое ясное из ветхозаветных мест указание на «Ходатая» Нового Завета.

«И к злодеям причтен был». По свидетельству евангелистов Марка и Луки, Сам Господь, вися на кресте, отнес это пророчество к себе (Мк.15:27; Лк.22:37), очевидно, или в общем смысле – для определения Его позорной казни, или даже в более частном, для указания на распятие Его «посреди двух разбойников» (Мф.27:44).

Рассмотренная нами великая пророческая речь (Ис.52:13; Ис.53), состоя в ближайшей связи с предшествующими мессианскими отделами кн. пророка Исаии (Ис.42:1-4; Ис.49:1-6; Ис.50:4-9), является венцом и завершением всех их, где личность сначала страждущего, а затем прославленного Сына Божия выступает со всей определенностью и силой. В 53 гл. – по справедливому отзыву ученых комментаторов – пророческое созерцание пророка Исаии достигает своего зенита. Здесь с такой ясностью изображены страдание и осуждение на смерть, самая смерть, погребение и прославление Христа Спасителя, что если где-то и есть, то именно в пророчестве этой главы, пророк Исаия, по слову блаженного Иеронима, является magis evangelista («больше евангелистом»), quam propheta («чем пророком») – СПб. профессора.

Ввиду особой ясности и определенности мессианского характера пророчеств 53 главы, со стороны рационалистической критики не было и нет, конечно, недостатка в попытках отрицательного зкзегезиса. Однако ясный смысл пророчества, родство его с другими и глубокая древность ссылок на него в иудейской и христианской литературе, почти вовсе не позволяли критикам пользоваться их излюбленным приемом – отрицать подлинность происхождения данного пророчества. На это отважились лишь сравнительно очень немногие из малоизвестных протестантских критиков (Schian Kosters etc.), которые встретили дружный отпор даже среди своих же единомышленников (См. специальную монографию Е. Sellin «Studien zur Erstehungsgeschichte der judischen Gemeinde» Der Knecnt Gottes bei Deuterojesaia»).

В новейшее время, в защиту подлинности этого пророчества, в дополнение ко всем прежним аргументам, выдвинут еще новый, пользующийся большим весом среди ученых исследователей еврейских текстов. Он основан на детальном анализе текста всей рассматриваемой речи (Ис.52:13 – Ис.53), в результате которого открывается, что вся эта речь представляет из себя одну поэму (пророчественную песнь), которая по законам еврейского стихосложения, естественно, распадается на пять следующих строф: Ис.52:13-15:) (1 строфа), Ис.53:1-3:) (2 строфа), Ис.53:4-6:) (3 строфа), Ис.53:7-9:) (4 строфа), Ис.53:10-12:) (5 строфа), из которых две симметрических строфы в начале, одна промежуточная в середине, и снова две симметрических, в конце.

«Но раз утверждено деление поэмы на строфы и симметрия строф, подлинность этого отдела и его отношение к Мессии становятся неоспоримым фактом» (A. Condamin Qp. cit. 323 и 331 р.) Невозможность отрицания речей пророка Исаии о «Мессии» обратили все усилия рационалистической критики на поиски какой-либо возможности их перетолкования.

Почин в этом смысле принадлежит средневековым иудейским раввинам, которым больно было признать за этим пророчеством (53 гл.) мессианский смысл и тем самым видеть в нем сильнейшее обличение своего неверия. И вот ученый еврейский раввин – Абен-Езра († 1150 г.) чуть ли не первый выступает с теорией, так называемого, «коллективного» понимания личности Мессии, видя здесь изображение страданий всего народа израильского. Гипотезу Абен-Езры поддержали раввины же Раши и Кимхи, а из новейших ее держатся Гитци, Реусс, Гельбрехт, Будде, Марти, Роу, Эйхгорн, Костер и др.

Некоторой разновидностью данной гипотезы является близкая к ней, другая, разумеющая под «Мессией» не исторический Израиль, вообще, а отвлеченный, идеальный Израиль, каким бы он должен был быть, соответственно его призванию (Блеск, Эвальд и др.). К той же группе «коллективистических» гипотез относятся и еще две, из которых одна в страждущем Посланнике Божием видит указание на страдание ветхозаветных праведников (Павлюс, Маурер, Кнобель, Кольн и др.), а другая – «институт ветхозаветных пророков» (Гезениус, De. Bemme, Умбрейт, Шенкель, Гофманн и др.). Но несостоятельность и произвольность всех этих «коллективистических» перетолкований ясна из анализа текста и в своем месте мы о ней сказали уже достаточно. Безнадежность такого взгляда довольно ясно, по-видимому, сознается и самой отрицательной критикой, которая все больше и больше начинает покидать почву «коллективистического» понимания и переходить на почву «индивидуалистического» истолкования личности Мессии. Но здесь мы встречаем, пожалуй, еще большее разногласие мнений: одни относят это пророчество к Иеремии (раввин Саадия, Гроций, Сейдель), другие – к царю Иосии (равв. Абарбанел, Августи), третьи – к благоч. царю Езекии (Бардни, Конинберг), четвертые – к самому пророку Исаии (Штейдлин), пятые – к какому-либо выдающемуся мученику из эпохи царя Манассии (Эвальд), иные к Давиду, Заровавелю, мученику Елеазару и т. п. и т. п. Уже одна эта многочисленность и разноречивость приведенных мнений лучше всякой критики обнаруживает их беспочвенность и произвольность.

«В главах Ис.52– Ис.53:) «Посланник Божий» настолько ясно изображается, как Личность действительная, что видеть здесь простое олицетворение идеального праведника значило бы придавать месту какой-то отвлеченный и отдаленный смысл вместо прямого и непосредственно представляющегося, – причем без достаточных оснований в контексте и со многими неразрешимыми затруднениями» (Иер Фаддей, Цит. сочин. 284–285).

В противоположность несостоятельности и неустойчивости рационалистических гипотез, православно-христианское понимание данной речи, помимо ее анализа и контекста, имеет за себя и ряд веских внешних свидетельств. Сюда, прежде всего, относятся многочисленные и сильные цитаты из Талмуда и Мидрашей, не оставляющие никакого сомнения в их взгляде на мессианский характер 53 гл. (См. выдержки из них у И. Григорьева «Цит. сочин». 197–198). Затем, сюда же непосредственно примыкают и многочисленные святоотеческие толкования, начиная с Иустина мученика и Иринея Лионского и кончая Иоанном Златоустом, Иеронимом и Августином (См. там же 197–202). Наконец, не лишено серьезного значения, что такой взгляд разделяют не только все ортодоксальные экзегеты, среди которых немало людей с крупными именами (Хенслер, Михаелис, Геферних, Штир, Толкж, Генгстенберг, Рейнке, Делич, Кнабенбауэр), но и очень многие кз свободомыслящих, протестантских теологов (Дилльмалн, Дум, Дэвидсон, Драйвер Г. А. Смит, Киркпатрик, Скиннер и др.). Даже те ученые, которые отстаивают «коллективистическое» понимание Мессии, и они согласны иногда признавать за буквальным, историческим смыслом, еще и прообразовательно мессианский.

«Дело и миссия Христа, как Учителя, Пророка, Примера и Жертвы, объединяет собой все то, чем Израиль был только отчасти и несовершенно» (Драйвер).

«Все, что изображено здесь под видом благочестивой части Израиля, или святого мученика, реализацию всего этого Церковь Христианская имела право находить в личности Иисуса Христа» (Г. А. Смит).

Даже Ренан и тот находил здесь «намеки, как бы взятые в предвосхищение Иисуса». А автор одной из новейших популярно-отрицательных переводных книжек прямо называет автора данной речи «Великим Анонимом» и ставит его наравне с новозаветными евангелистами (Сендерленд «Священные книги Ветхого и Нового Завета» 1907 г.) После всего этого неудивительно, что ортодоксальный экзегезис признает это пророчество величайшим и, готов его считать как бы написанным у подножия Голгофы. (Ф. Делич).

Нашли ошибку в тексте? Выделите её и нажмите: Ctrl + Enter

Продолжение мессианских пророчеств. Пророческий вопрос и ответ в этой главе показывают то, что не все иудеи примут посланника от Иеговы - Мессию.

53:1 Кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца Господня?
Иными словами: кто же поверит в благую весть, с которой Бог пошлёт Иисуса Христа? Кто поймёт, что Иисус – это посланник Бога для спасения всех и, что явление Христа – от руки Иеговы?

53:2,3 Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему.
3 Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его.
Иисус взойдёт от Бога, не как величающееся древо при потоках вод, не с царским величием, а как скромный росток, который даёт сухая земля (в то время Иудея была духовно «сухой», во многом отступила от Бога, Марк 7 гл.).
То есть, Бог пошлёт Христа Своего не из семьи пышной аристократической знати Иерусалима и из среды духовных учителей, как ожидали иудеи предсказанного мессианского царя. А из скромной и ничем не выдающейся семьи плотника Иосифа (Маар. 6:3).

Такая нестандартная «подача» Христа в мир сломала стереотипы плотского мышления 1 века и помогла рассортировать весь народ Иеговы на духовных людей и «плотских». Люди с плотским мышлением ориентируются лишь на человеческую славу и положение в обществе (в 1 в. н.э. к ним относилась вся знать иудеев за малым исключением, Никодим и Иосиф из Аримафеи, Ин.3:1; Мтф.27:57). Плотские люди всегда смотрят на то, КТО говорит, поэтому не смогли распознать в сыне плотника – будущего царя Земли.

А духовные иудеи ориентировались исключительно на духовную составляющую Иисуса Христа: на то, ЧТО он говорил, как себя вёл, что делал. Из них Иисус и нашёл себе учеников (ими оказались простые рыбаки).

В итоге Иисус был отвержен иудеями, и это отвержение Мессии вылилось во всеобщее презрение со стороны народа, когда все обрекли его на распятие, отпустив разбойника и убийцу Варавву.
Христа умалили и унизили тем, что заплатили за него цену раба (Иуда Искариот предал его за 30 сребреников), а потом распяли его как богохульника и злодея. Иисусу довелось сполна испить чашу страданий - его избивали, плевали в лицо, мучили физически и морально. Однако, страдания Христа иудеи ни во что не оценили (Де. 3:14,15; Евр. 12:2,3; Евр 4:15; Мтф. 27:39-44; Пс. 21:7-9; Зах. 11:12,13; Мтф 26:15).

как росток из сухой земли; очень показательная наглядная картина духовного состояния народа Иеговы 1 века: только чудо Иеговы могло "заставить" духовную "пустыню" дать земле свежий росток, Иисуса Христа: фарисейская среда высокомерного самовлюблённого руководства и народ, находящийся в рабстве страха не угодить начальствующим и быть изгнанным из синагоги - не способна нести освежение и дать "зелёный росток" на ниве Иеговы (Ин.12:42).

53:4,5 Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, [что] Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом.
5 Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего [было] на Нем, и ранами Его мы исцелились.
Здесь открывается правда от Иеговы - за что же пострадал Христос?
Он пострадал за грехи всего мира, в том числе - иудеев. (2 Кор. 5:11, Дан. 9:24)
Иудеи думали, что Бог наказывает Христа за его дерзость перед Богом, а на самом деле Иисус понес на себе наказание за грехи и беззакония, переданные человечеству от Адама (Рим.5:12). Только так возможно было исцелить человеческое несовершенство - спасти людей от греха и смерти, и, как следствие - от болезней.

Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни - здесь о чудесных исцелениях, которые творились Христом с помощью Божьей. Иисус сострадал людям, и это побуждало его исцелять их, врачуя словом Иеговы и силой духа Его. И это же побудило его отдать свою жизнь за грешников (Мтф. 8:17)

53:6,7 Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас.
7 Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих.
Все потомки Адама, иудеи – в том числе, оказались, как заблудившиеся овцы, так как из-за греха каждый совратился на свою дорогу. Их Бог желал отыскать и спасти, возвратив в Свой дом. И сделал Он это - через жертвенную смерть Христа (Рим 3:10-15; Мтф.18:14).

Жертва Христа была добровольной. Он сам вызвался на то, чтобы пострадать за людей и спасти их от греха и смерти (Ин. 10:18).
Христос, подобно агнцу, не открывал уст своих против тех, кто вёл его «на убой», не возмущался против тех, кто осудил его на смертную казнь (Мтф. 27:12-14).

53:8 От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь.
Иисус был взят от уз и суда с помощью смертной казни, претерпев смерть за преступления народа (Ин. 11:49-52). Однако кто объяснит, откуда пришел Христос и почему умер? Только те из поклонников Иеговы, кому Божий дух откроет истину и, кто станет благовестником во исполнение Ис. 52:7 (Мтф.16:17; Де. 8:33,34).
Откуда же пришел Христос? Как он сам сказал, от Вышних, с небес (Ин. 8:23; Ин. 1:14). То есть, происхождение его – не от человека Адама, а от Бога Иеговы (Лук.1:35).

53:9 Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его.
Несмотря на его происхождение от Бога, Мессию хотели похоронить, как обычного разбойника. Однако, Иегова позаботился о том, чтобы богатый ученик Христа, Иосиф, похоронил Христа в гробнице.
Здесь же Исаия открывает важную деталь о том, что Христос был безгрешен и не было лжи в устах его. Потому и почесть ему была оказана быть похороненным в гробнице для богатых, как хоронят почётных жителей, хотя он умер, как грешник (1 Ин 3:5; Мтф. 27:57-60, нечестивцев в гробницах не хоронили, например, цари Иорам, Иоас, 2Пар.21:20; 24:25)

53:10 Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению; когда же душа Его принесет жертву умилостивления, Он узрит потомство долговечное, и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его.
Волей Иеговы было отдать Своего сына на поругание и смерть: ценой этого искупления Бог спас потомков Адама от греха и смерти (Ин.3:16). Когда эта воля будет выполнена и Иисус принесет жертву умилостивления за грехи людей (1 Ин. 4:10; Евр. 10:6-12),
тогда Христос станет "Отцом вечности". То есть, с его помощью люди вернутся к жизни в тысячелетии Христа: так они станут духовными «потомками» Христа (он возродит их к жизни, Ин.5:28; 29; Ис. 9:6).

После сего воля Иеговы продолжится исполняться через Иисуса Христа, в конечном итоге – Иисус Христос полностью истребит смерть и передаст бразды правления над совершенным человечеством - Иегове (1 Кор. 15:28), как и должно было быть с самого начала (люди должны были жить в раю на Земле под руководством Творца, Быт.1:27-30).

53:11,12 На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством; чрез познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе понесет.
12 Посему Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу, за то, что предал душу Свою на смерть, и к злодеям причтен был, тогда как Он понес на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем.
Когда Христос совершит волю Иеговы по искуплению людей от греха и смерти, тогда он будет доволен тем, что все стойко перенес и претерпел. Через это испытание (познание) всего, Христос смог оправдать многих людей (тех, кто захочет стать детьми Бога, но не все захотят, Ис.65:20) и понести на себе их грехи.

Праведник - так назван Христос в пророчестве Исаии и так называли его ученики (Де. 7:52, 22:14);

к злодеям причтен (Лук 22:37);

ходатай – Иисус Христос ходатайствует за грехи христиан (1 Ин. 2:11)

Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу - здесь о том, что Христос обретет величие и славу, а также получит в наследие землю (Фил. 2:8; Пс. 2:8,9)
сильные - это те младшие братья Христа, кто пройдет по стопам Христа и будет воскрешен в качестве священников и царей, они совместно со Христом сокрушат нечестивых и наследуют землю (станут соправителями Христа над Землёй, Откр. 2:26,27; 12:5; 20:4,6).

«53-я глава, непосредственное продолжение :) разделяется по содержанию на три части, из которых в первой (1–8а.) содержится обширная речь пророка о страданиях Раба и искупительном значении страданий, во второй (9–10) речь того же лица о великой награде, ожидающей Божественного Страдальца, и в третей (11–12) слова Всемогущего Владыки мира о страданиях и прославлении Отрока Господня, подтверждающие вдохновенные речи пророка» (И. Григорьев «цитиров. сочин». 207 ст.).

По силе и глубине пророческого прозрения, no яркости и живости данных здесь образов, по удивительной точности различных исторических деталей, наконец, по глубокому проникновению во внутренний смысл величайших тайн -воплощения и искупления, пророчество 53 гл. не имеет себе равных во всем Ветхом Завете и по справедливости признается «кульминационным пунктом» всего ветхозаветного пророчества.

«Это – центр дивной книги утешений (40–54 гл.), и вместе с тем самый средоточий, самый высокий и самый глубокий пункт всего ветхозаветного пророчества» (Delitsch, v. II, 353).

1–3. Пророчество о явлении Мессии в «образе раба». 4–6. Причина и цель такого крайнего Божественного снисхождения к людям – тайны воплощения и искупления. 7–9. Поразительные детали из истории страданий Спасителя, Его крестной смерти и погребения. 10–11. Раскрытие внутреннего смысла великой Голгофской жертвы. 12. Заключительный момент искупления – торжественное прославление Богом Невинного Страдальца.

. [Го­с­по­ди!] кто по­верил слы­шан­ному от нас, и кому открылась мышца Го­с­по­дня?

«(Господи)! кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца Господня?» Данный стих представляет собой общее введение к речи 53-й главы, в котором определяется лицо говорящее, предмет речи и адресаты ее. Ввиду того, что установка всего этого крайне важна для правильного понимания настоящей главы, а между тем среди комментаторов существует по этому поводу разногласие, остановимся на выяснении этого с некоторой подробностью. Большинство средневековых раввинских и новейших рационалистических экзегетов, не желая признавать мессианского смысла данной главы, держится того мнения, что лицом говорящим здесь выступает пророк Исаия; но предметом его речи является не Мессия, а народ еврейский вообще или, точнее, период его тяжелого, политического существования («скорбь дней Мессии»), а слушателем, укоряемым от пророка, оказывается весь неверный языческий мир, притесняющий избранный народ Божий. Но если подобная попытка придавать речам пророка Исаии «О Мессии» коллективный смысл не имела успеха раньше (), то здесь повторение ее еще меньше имеет оправдания для себя, так как из всего анализа 53 гл. ясно, что в ней идет речь об единичной личности, а не об олицетворении общины (см. в особенности, «муж скорбей» (3) «все мы блуждали... Господь возложил на Него грехи всех» (6) «Он... страдал добровольно» (7) «за преступления народа Моего претерпел казнь» (8) «не сделал греха и не было лжи в устах Его» (9) и др.). Недаром даже такой свободно мыслящий экзегет, как Duhm и тот относительно затронутого вопроса говорит следующее: «Мессия здесь трактуется, насколько только возможно, еще гораздо индивидуальнее, чем в остальных песнях, и толкование Его личности в смысле действительного или «истинного» народа израильского здесь всецело невозможно (vollends unmögich – «Das Buch Jesaia» – 365 s. Gothingen 1892). А вместе с этой гипотезой падает и другая, как связанная с ней, о том, что исключительными слушателями, к которым была обращена эта обличительная речь пророка, были представители языческого мира, теснившие народ израильский. От критики ложного мнения перейдем к выяснению и обоснованию правильного, выраженного хотя и весьма аподиктически, но, к сожалению, без достаточных доказательств.

«Нельзя сомневаться, что говорящим лицом является здесь сам пророк Исаия, неверующими или сомневающимися – евреи, а слушателями – евреи и язычники» (И. Григорьев, с. 207).

Правильность только что изложенного взгляда утверждается, прежде всего, на анализе контекста речи. Целый ряд предшествующих речей пророка Исаии (48–50) содержал в себе грозные обличения народа еврейского за его «неверие» в кроткого Отрока Господня, т. е. в Мессию. В них были обращения и ко всему сонму Израиля и к худшей его части, отдельно. В частности, последняя, 52 гл., заключала в себе обращение к лучшей части – к духовному Сиону, которому возвещалось пришествие великого Благовестника и радостное перекликание вестовых сторожей, по поводу грядущего спасения и мира (7–8). Но, очевидно, все эти радостные вести далеко не доходили до слуха тех, которым они, прежде всего, предназначались: и голос Благовестника и его стражей для огромного большинства израильского народа был «гласом вопиющего в пустыне» , так как он не мог иметь питательного плода на этой огрубевшей, каменистой почве. Вот к этому-то неверующему большинству Израиля пророк Исаия и взывает теперь со своим пророческим словом, желая, с одной стороны, разбить ложно-мессианские представления иудеев и подготовить их к смиренному виду кроткого и спасающего Мессии, с другой – сделал последнее воззвание к неверующей массе этого, некогда избранного, народа и отнять у него всякий предлог к возможному самооправданию.

Ясное подтверждение такого взгляда находим мы, прежде всего, у того же пророка Исаии, который неоднократно и в не менее сильных аналогичных с имеющимися в 53 главе выражениях упрекал современных ему иудеев. Так, еще в 6 гл. в рассказе о самом посольстве пророка Исаии Господом мы читаем, между прочим, следующее: «пойди и скажи этому народу; слухом услышите – и не уразумеете, и очами смотреть будете – и не увидите. Ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их» ().

Или еще: «ты видел многое, и не замечал; уши были открыты, но не слышал» (; Ср. ; ; ; ). Наконец, последняя тень сомнения должна исчезнуть при свете новозаветных комментариев данной главы. Так, в Евангелии от Иоанна только что приведенные нами места из пророка Исаии, а равно и начало 53 главы прямо приводятся в обличение неверия иудеев: «столько чудес Он (Иисус Христос) сотворил пред ними, и они не веровали в Него, да сбудется слово Исаии пророка: «Господи, кто поверил слышанному от нас? и кому открылась мышца Господня?» (). Точно так же и Апостол Павел в своем послании к Римлянам, ставя начало 53 гл. в прямую связь с предшествующей речью о проповеди Благовестника среди Израиля (Ис.52ст.), дальше говорит: «но не все послушались благовествования. Ибо Исаия говорит: «Господи, кто поверил слышанному от нас?» (Рим.10ст.)

Остается ряд второстепенных вопросов. Почему, напр., пророк говорит о себе во множественном числе? Очевидно, потому, что он говорит здесь не только лично от себя, но и от всего сонма ветхозаветных пророков, возвещавших о Мессии. Параллель этому усматривают в начале 40-ой гл., где Божественное повеление утешать народ израильский дается не одному Исаии, но многим пророкам (), Под «слышанным от нас» («слухом нашим» LXX и слав.) тут, правильнее всего, разуметь специальное пророческое откровение о Мессии и Его царстве (; ; ; Авд.1и др.). Отсюда, в общем смысле, под ней можно понимать все Божеств. знамения и чудеса, данные для вразумления Израиля. В частности же, здесь под "откры тием мышцы Господней» , судя по контексту (), следует разуметь чудесное откровение силы и славы Божией в церкви Христовой. Если же пророк говорит, что эта мышца для некоторых уже «открылась» , то, конечно, не в смысле действительного наступления этой эпохи, а в смысле веры в нее, субъективного внутреннего убеждения в ее будущем наступлении

. Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который при­влекал бы нас к Нему.

В 2–3 стихах описывается крайне смиренный, кроткий и даже униженный внешний вид и соответствующее сему общественное положение Мессии. Всем этим пророк, очевидно, идет прямо навстречу самому главному и наиболее пагубному предрассудку иудеев о грозно-величественном виде ожидаемого ими Мессии и его роли, как победоносного, земного царя-завоевателя,

«Ибо Он взошел пред Ним» . Непосредственный грамматический смысл речи, по-видимому, говорит за то, что здесь раскрывается отношение Мессии к Господу, т. е. Бога Отца к Богу Сыну. Так именно и понимают данное место очень многие из древних и новых экзегетов (Витрин, Шмидт, Гофманн, Делич, Дум, еп. Петр, Властов, (The pulp. Comm. и мн. др.). Но при таком понимании становится довольно неестественной логическая связь мыслей: пред Лицом Бога-Отца восходит, да еще в самом жалком и смиренном виде, Тот, Кто от века «сущий в недре Отчем» () и для Кого, конечно, не имели смысла никакие пророческие предупреждения о внешнем виде имеющего явиться Мессии. Но последнее было крайне важно и необходимо для людей, в особенности, для заблуждающихся иудеев, составивших себе крайне превратное представление обо этом.

«Поэтому лучше относить суффикс ("пред Ним" ) к субъекту вопросительного предложения первого стиха, т. е. к индивидуальной личности пророка и коллективной личности народа израильского». (И. Григорьев, с. 209. см, также Комм. СПб. проф. 813 с.).

«Как отпрыск и как росток из сухой земли» . Вместо первого определения "отпрыск" LXX и наш славянский имеют «яко отроча» . Евр. слово – jonach – допускает оба эти перевода: в отношении к человеку, оно указывает на «грудного младенца», а в применении к растениям – на «молодой, сочный отросток». Нельзя не заметить, что оба эти сравнения довольно часто встречаются у различных пророков, в том числе и у самого пророка Исаии, хотя последнее ("отрасль" ), видимо, преобладает (; ; ; ; ; ; ; Зах.6и др.)

«Как росток из земли сухой» . . Вместо "жаждущей" Акилла перевел «непроходимой» – замечает блаженный Иероним: «чтобы показать преимущество девства, – что без всякого человеческого семени Он произошел из земли, бывшей прежде «непроходимой» (также и Иоанн Златоуст). Всеми приведенными сравнениями, в особенности, последним пророк достаточно подготовил умы своих слушателей к тому, о чем он дальше говорит уже прямо, без всяких образов и подобий. Лучшую параллель к этому сравнению дает пророк Иезекииль ().

«Нет в нем ни вида, ни величия... который привлекал бы нас к Нему.» Вот, в простых и ясных словах сущность всего пророческого изображения внешнего вида кроткого и смиренного Сына Божия, явившегося в образе раба. Акилла переводил: «нет у Него ни вида, ни великолепия». А Симмах еще подробнее: «нет у Него ни вида, ни достоинства, чтобы мы признали Его, ни величия (υεωρια ), чтобы мы пожелали Его. «Отрок Господень» в своем явлении людям не имеет вида и внешней обстановки, которые были бы желательны для них или которых они ожидали при явлении Его, по своему естественному рассуждению; ибо, говорит святой Кирилл Александрийский, «у него не было вида и славы, приличных Богу» (; ); но он «уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек» (– См. а Ком. СПб. проф. 814). Слова эти, однако, нельзя понимать в тот смысле, что будто бы наружный вид Спасителя был настолько жалок и убог, что он как бы отталкивал от себя. Наоборот, вся христианская древность свидетельствует о выдающейся духовной красоте Лика Спасителя. Они просто означают лишь то, что у кроткого небесного Учителя не было того горделивого, надменного вида, той знатности по рождению и той пышности в образе жизни, которыми иудеи в своих ложных представлениях о Мессии уже заранее окружили Его.

. Он был пре­зрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведав­ший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был пре­зираем, и мы ни во что ставили Его.

«Он был презрен и умален пред людьми» . Содержание третьего стиха еще больше усиливает мысль второго: там говорилось, что Мессия не имеет никаких особенных достоинств и ничем не выдается из среды обыкновенных смертных. Здесь мы добавляем, что если Он чем и выдается, то только в отрицательную, а не в положительную сторону: Он хуже и презреннее всех других; как же Ему, после этого, претендовать на роль Мессии? О презрении, которым большинство иудеев и язычников встретит Мессию, пророк Исаия уже говорил и раньше (см. ). И действительно, Своим рождением в вертепе, Своим происхождением из Назарета, Своим постоянным дружеским обращением с мытарями и грешниками; Мессия во время Своей земной жизни постоянно давал поводы слепым вождям народа иудейского отзываться о Нем с презрением и враждою (; ).

«И умален пред людьми» , или как в славян. «паче всех сынов человеческих» . Под «сынами человеческими» , основываясь на библейском употребление (; ), многие склонны разуметь здесь «знатных представителей» народа иудейского, в особенности, его законников и фарисеев, этих наиболее ожесточенных врагов Господа. Симмах переводит это словом ελαχιστος – «наименьший из людей», а Иероним – novissimus – «младший из всех». И эти два последних перевода, по-видимому, наиболее удачно передают мысль текста, задача которого указать на крайне невысокое, приниженное общественное положение Мессии, Который, происходя из низшего класса и обращаясь больше с простым народом, встречал постоянно оскорбительно-холодное и надменно-презрительное отношение к себе со стороны знатных, богатых и влиятельных официальных вождей народа.

«Муж скорбей» . С еврейского – isch maciboth – означает: «муж или человек трудов, печалей, скорбей» (). Дополнительным синонимом этого определения служит следующее за ним и изведавший болезни. Это – или общее определение человеческой природы, естественный удел которой скорби и болезни, или даже более частное указание на греховное человеческое естество, так как изнурительный труд, различные болезни и печали вошли в природу человека, в качестве ближайших следствий грехопадения ().

Последнего толкования придерживается и блаженный Иероним, который говорит, что данный текст «указывает на истинное человеческое тело и на истинную человеческую душу Того, Кто, зная носить немощи, преодолел Божеством все оныя» (блаженный Иероним). Здесь, таким образом, прикровенно обозначена вся глубина тайны воплощения: Бог, явившись во плоти, воспринял на Себя падшее естество наше, чтобы Своей искупительной смертью его очистить, вознести и прославить, как это прекрасно пояснил и Апостол Павел, сказавши: «ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха» ().

«И мы отвращали от Нет лицо Свое» . Акилла и блаженный Иероним передают это несколько иначе и как бы сокровенным было лицо Его, соответственно с чем последний и толкует это место в том смысле, что Господь намеренно скрывал, или не обнаруживал, не проявлял Своего Божественного Всемогущества, чтобы в смирении понести добровольно воспринятое Им бремя человеческого греха. Следствием этого, разумеется, было то, что и люди, "отвращали сь» от Него, т. е. не признавали Его за Мессию и даже издевались над Ним, когда Он выдавал Себя за действительного Мессию. Многие из толковников прообраз этой черты усматривают еще в истории многострадального Иова: «знающие меня чуждаются меня. Покинули меня близкие мои, и знакомые мои забыли меня» (); или: «Он поставил меня притчей для народа и посмешищем для него» (). Страждущий Мессия представляется удаленным от людского общества, наравне с людьми прокаженными. Это – уже крайняя степень возможного общественного унижения человека, когда община выделяет его из себя, как недостойного члена.

. Но Он взял на Себя наши немощи и по­нес наши болезни; а мы думали, что Он был по­ражаем, наказуем и уничижен Богом.

С 4 по 6 ст. пророк дает ключ к разгадке такого удивительного и необъяснимого для большинства ветхозаветного человечества явления, как страдания и унижения Мессии. Еще из истории праведного Иова мы хорошо знаем, что в сознании ветхозаветных мудрецов положительно не укладывалась идея невинных страданий: если кто страдал, то он, следовательно, был грешен; вот, обычная логика того времени, которую иудеи, конечно, стали бы прилагать и к страждущему Мессии, о Котором говорит здесь пророк, законно усматривая в словах пророка внутреннее противоречие: если тот, о ком ты говоришь – Мессия, то Он не должен страдать (потому что Он должен быть невинен); если же Он будет страдать, то это – уже не Мессия. Пророк Исаия и разрешает здесь это мнимое противоречие, раскрывая, что хотя Мессия и будет страдать, но не за Свою личную вину, а за наши общие грехи, Он явится Невинным Страдальцем, почему Его страдания и будут иметь такую исключительную, очистительно-искупительную силу.

Для лучшего понимания как данного стиха, так и всего рассматриваемого отдела (4–6), толкование 4-го ст. следует начать со второй его половины, где дается исходный пункт речи.

Мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Пророк здесь соединяет себя с уверовавшими иудеями и как бы от лица их говорит об их бывшем заблуждении и раскаянии в нем. Сущность заблуждения иудеев, по их собственному сознанию, заключалась в том, что они, видя Мессию, переносящим ужасные страдания и позор унижения, думали, что Он – великий грешник, если Бог наказал его так сильно. Еврейский глагол, указывающий на это наказание – nega – намекает, главным образом, на проказу (; ; ; и др.), что согласно и с контекстом (3 ст.). И из истории крестных страданий Спасителя мы, действительно, знаем, что многие в самом факте позорной Его смерти видели уже доказательство Его самозванства и Божественной кары за это (). О том же говорит и известный евангельский возглас Божественного Страдальца: «Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (). Точно так же Евангелия отмечают и то, что у самого же подножия креста были уже уверовавшие в Распятого, как, например, один из распятых с ним разбойников и римский сотник ().

Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни... Мы думали, что страдания на Мессию посылает Бог за Его грехи; но нет мы жестоко заблуждались: оказывается, Он Сам добровольно понес наши немощи и наши болезни. Исходя из содержания догмата искупления, многие экзегеты склонны под "немощами" и «болезнями» разуметь исключительно духовные немощи, т. е. «грехи» людей, Но евр. термины – makib и holi – не употребляются для обозначения понятия «грех». Поэтому, гораздо правильнее толковать эти определения в их прямом, буквальном смысле, так как "немощи" и "болезни" , в качестве следствия грехопадения, являются лучшим указанием и на производящую их причину. Вместе с тем, тут нельзя не видеть также соответствия и с содержанием 3-го стиха («муж скорбей и изведавший болезни» ), в котором, вообще, описывается уничиженное состояние Мессии, которое здесь выясняется.

. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; нака­за­ние мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились.

«Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши» . Идет повторение и более подробное раскрытие только что высказанной мысли о действительном смысле страданий Мессии. Это – наиболее ясное и сильное предсказание о крестных страданиях и смерти Спасителя, значение которого долгое время признавала даже и древне-раввинская традиция. (См. примеры из Mидраша в комментарии СПб. проф. 818–819 с.), Так, раввин Иосе-галилеянин на вопрос: «какая, по-твоему, мера больше – мера благости или мера мщения?» отвечает: «мера благости больше, а мера мщения меньше. Царь же Мессия смирился и умалился за преступников, как говорится: но Он изъязвлен был за грехи наши... Насколько больше Его заслуги для всех родов, как написано: и Господь возложил на Него грехи всех». Глагол «изъязвлен» или «изранен» евр. halal – указывает, вообще, на физическое страдание, в частности, именно на пронзение копьем (). Здесь имеется в виду известная евангельская деталь о прободении ребра Спасителя, .

«Мучим за беззакония наша» , или как переводят некоторые «сокрушен», вместо "мучим" . Здесь, следовательно, подчеркивают другой момент страданий – тяжкие душевные муки Божественного Страдальца, который Он предощущал еще накануне, а саду Гефсиманском, и со всей остротой пережил в самый момент крестных страданий (; ; ср. ; ).

«Наказание мира нашего было на Нем» .

«Наказание – musar – может быть понимаемо в двояком смысле: юридическом и педагогическом. LXX и Вульг. понимали в последнем, почему: παιδεια ειρηνης ημων , disciplina pacis nostrae. Но контекст речи располагает совмещать тот и другой смысл: наказание Отрока Господня, с одной стороны, было возмездием перед правосудием Божиим за грехи человечества, т. е. имело юридический характер, было роеnа mulcta; с другой стороны, убив грех, живущий в человеческой природе (), оно делало для людей возможным приведение к Отцу Небесному (), таким образом имело и педагогическое значение». (Ком. СПб. проф. 819).

Следовательно, это было действительное наказание, но такое, посредством которого был достигнут нам мир (примирение) с Богом, некогда нарушенный грехопадением. Почему пророк Исаия и имел полное основание назвать Мессию раньше «князем мира» ().

«И ранами Его мы исцелились» или как в славянском переводе, «язвою Его мы изцелехом» . Пророчество это представляет поразительную точность относительно главнейшего момента искупительного служения Мессии, Его крестной смерти, когда струящаяся из пронзенных рук и ног драгоценная кровь Господа исцеляла человечество от смертных болезней греха. Апостол Петр почти также выражается в послании, когда пишет: «Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились» (; См. у Григорьева – 215). Вся сила данного исцеления заключается в том, что здесь не только залечена внешняя рана греха, но и убит, вырван внутренний ее корень – «умиротворив через Него, Кровию креста Его, и земное и небесное?» ()

. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Го­с­по­дь воз­ложил на Него грехи всех нас.

«Все мы блуждаем, как овцы, совратились каждый на свою дорогу» . Начало стиха ("все мы" ) свидетельствует о расширении объема пророческой речи: здесь пророк говорит уже не от лица обратившихся иудеев, даже и не от народа израильского вообще, но от лица всего человечества, от имени всех потомков падших прародителей. Это – одно из лучших, поэтических изображений всеобщности греховной порчи в человеческом роде и его полной религиозно-моральной беспринципности, расшатанности и упадка. Следует также отметить, что самый факт противопоставления нашей общей греховности ("все мы" , следовательно, и, так называемые, ветхозаветные праведники, и сам пророк) безгрешности Мессии, с решительностью восстает против всякой попытки отождествить личность этого Раба с кем-либо из представителей греховного человечества. Взятый здесь для сравнения образ стада, лишенного пастыря, – один из излюбленных, как в Ветхом, так и в Новом Завете (; ; ; и др.). Он не столько говорит о злонамеренности заблуждения, сколько о растерянности и беспомощности, заблудившихся, что в особенности приложено к языческому миру, который, по свидетельству Апостола Павла, усиленно искал Бога, но не мог только Его найти ( гл.).

«И Господь возложил на Него грехи всех нас» , или, как в славянском: «и Господь предаде Его грех ради наших» . Приведенные слова направлены против самого существа иудейского заблуждения. Иудеи думали, что если кто страдает, то это значит, что Господь его наказал, или «предал» бедствию за его собственные грехи. Пророк здесь и говорит: да, Мессия тоже подвергается Божественной каре, Господь Его «предает» на страдания; но вся глубина различия лежит в том, что эти страдания будут возмездием не за Его личную вину, а за «грехи всех нас». «Господь предал Его за грехи наши, чтобы Он вместо нас понес то, чего мы, по причине слабости сил, не могли понести» – прекрасно разъясняет это блаженный Иероним. Нетрудно видеть, что в основу выражения данного стиха положен образ, взятый из подробности религиозных церемонии в день очищения, – именно символическое действие возложения первосвященником грехов всего Израиля на голову козла Отпущения (). Как основная мысль этого стиха, так и имеющиеся в нем образы, прекрасно раскрыты в новозаветных Писаниях, в особенности, у Апостола Павла, который, напр., говорит об Иисусе Христе, что «не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом» . ().

. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Сво­их; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Сво­их.

С 7–9 ст. включительно идет специальная речь о страданиях, смерти и погребении кроткого Отрока Господня, смиренного Сына Его, т. е. страждущего Мессии.

«Он истязуем был, но страдал добровольно» . Повторение старой мысли (4–6), но с некоторым новым добавлением – именно, с более ясным указанием на добровольный характер искупительных страданий Мессии. Общий характер страданий Мессии здесь обозначается одним словом – «он был истязуем» , по-славянски – «озлоблен бысть» . «Быть в озлоблении» – значит, собственно, быть объектом чьей-либо злобы, терпеть стеснение и испытывать страдания. «Как рабы – погонщики терзают бедных животных (), как жестокосердые люди издеваются над теми, кто попадается в их руки (; ), так жестоко и немилосердно злые мучители истязуют невинного Отрока Господня» (И. Григорьев. 218).

«Но страдал добровольно и не открывал уст своих» . Здесь пророк Исаия впервые с такой определенностью говорит о добровольном характере искупительных страданий Мессии, в чем и заключалась их спасающая сила. Правда, намеки на это попадались у него и раньше, например, в том месте, где он, описывая кроткий образ Отрока Господня, говорит о нем, что «Он не возопиет и не возвысит голоса и не даст услышать Его на улицах. Трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит» (); или еще более прикровенно в другом месте: «Господь Бог открыл Мне ухо, и Я не воспротивился» (). Но не говоря уже о том, что смысл этих текстов довольно прикровенен, они больше говорят или об общем характере учения и жизни Мессии, или об Его полном послушании воле Небесного Отца. В рассматриваемом же нами месте ясно и определенно говорится, что страдания Мессии имели не один пассивный, но активный характер, были не только покорным подчинением чужой воле, но вместе с тем и живым изъявлением Его собственной воли, актом высочайшего личного самопожертвования.

Вторая половина этого стиха – «как овца веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзает уст Своих» – является прекрасной иллюстрацией к только что высказанной мысли – о добровольном характере и безмолвном перенесении Мессией всех ужасных и совершено незаслуженных Им страданий. Самый образ взят пророком из обихода повседневной жизни; но и он, по-видимому, не лишен прообразовательного характера, так как и он намекает или на пасхального агнца, или на жертвенного агнца, которого перед закланием обыкновенно связывали, причем он все это переносил терпеливо и кротко. И та и другая жертва имела прообразовательное значение по отношению к великой Голгофской жертве (; ; ). Данный образ почти буквально встречается еще раз у пророка Иеремии (): «А я, как кроткий агнец, ведомый на заклание» . Относительно исполнения пророчеств этого стиха, почти все комментаторы согласны видеть в нем удивительно точную картину того поругания и глумления над Невинным Страдальцем, которое Он безропотно и терпеливо переносил во время пристрастного первосвященнического суда над Ним (; ; ; ; ). Этот же трогательный момент отмечен и у Апостола Петра в следующих словах: «Будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал то Судии Праведному» (). У самого же пророка Исаии ближайшей параллелью к этому стиху является уже известное нам место: «Я предал хребет Мой биющим и ланиты Мои поражающим; лица Моего не закрывал от поруганий и оплевания» . (). Наконец, нельзя умолчать и о том, что именно это место из пророка Исаии послужило благодарной темой для огласительной речи апостола Филиппа, обращенной им к вельможе эфиопской царицы – Кондакии и закончившейся крещением последнего ().

. От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых; за пре­ступле­ния народа Моего пре­терпел казнь.

«От уз и суда Он был взят» . В толковании на это место блаженный Иероним говорит: «от тесноты и от суда был взят», или LXX перевели – «в уничижении суд Его был взят», означает то, что после напасти и суда Он возшел к Отцу победителем, или что Судия всех не нашел справедливого суда, «но без всякой вины был осужден Мессия по причине возмущения иудеев и по согласию Пилата» (блаженный Иероним – Толк. на 53 гл. пр. Исаии).

Согласно с ним объясняет данное место и святой Кирилл Александрийский: итак, воистину «во смирении суд Его взятся»: ибо после того, как Он показался им покорным в весьма смущенным, они с поспешностью произнесли относительно Его решение и суд. Так именно поступают некоторые из судей, которые мало заботятся о точности и истине, судят же более по личности, но не по фактам» (см. в комм. СПб. проф. 821).

Следовательно, по смыслу святоотеческого экзегезиса выходит, что вышеприведенные слова пророка говорят об отсутствии правильного суда над Мессией, благодаря тем злоупотреблениям, какие позволили себе Его пристрастные судьи, пользуясь Его кротостью и смирением. Справедливость такого толкования комментарий СПб. профессоров подтверждает и филологическим анализом текста.

«Если евр. – осег – понимать сообразно употреблению корня сего слова, глагола асеаг, – в различных местах Священного Писания (ср. ; ; ; ), то оно должно значить: «задержание», а в соединении с mischpath – "суд" – «задержание приговора», «защита». Таким образом, смысл выражения – meocer umimmischpat luccah – таков: «Отрок Господень был лишен защиты и правильного суда». Как показывает история суда над Христом Спасителем, действительно, при совершении его не были исполнены главные условия правильного судопроизводства по действовавшему у иудеев уголовному праву. Требовавшееся этим правом замедление относительно приведения в исполнение смертного приговора и разрешение всякому, могущему что-либо сказать в пользу осужденного, говорить это, во время совершения над Христом Спасителем смертного приговора, не имели применения» (Комм. СПб. проф., с. 821–822).

Такое понимание данного места подтверждается, по-видимому, его новозаветной параллелью: «в уничижении Его суд Его соверш ен» (), т. е. неправедный суд над Господом произошел приспособительно к тому стесненному положению, в котором Он находился.

«Но род Его кто изъяснит?» «Это – едва ли не самое трудное для истолкования место из всей 53 гл. Непонятно здесь, прежде всего, противоположение новой мысли с предыдущей ("но" ); загадочным является и самый предмет речи – тот "род" , о котором здесь говорится; наконец, совершенно неясна связь этого места с предыдущим и последующим контекстом. Наибольшую трудность представляет определение главного понятия – "рода" Мессии, которого никто не может изъяснить. В объяснении его существует множество различных предположений. Разнообразие их – по верному замечанию ученых комментаторов – обусловливается разностью понимания евр. слова – dor – "род" , которое имеет два основных значения: вращение во времени и вращение в пространстве, так что по первому значению из него развиваются конкретные понятия: период жизни, род, поколение (настоящее ­ современники, прошедшее ­ предки, будущее – потомки), а по второму: жилище человека, его духа, т. е. тело, – его предков, т. е. гробница» (Комм. СПб. проф. 822).

Дум откровенно сознается, что «из многих возможных переводов трудно выбрать правильный» (schwer wählen). Большинство экзегетов, во главе со святоотеческими (блаженный Иероним, святой Кирилл Александрийский, святой Иоанн Златоуст и др.) придерживается первого толкования, т. е. объясняет слово – dor в смысле вращения во времени, происхождения, поколения, потомства.

Некоторые из святых отцов и некоторые из новейших экзегетов (Штир и Нэильсбах) толкуют слово dor в смысле «потомства», понимаемого, конечно, в духовном смысле, т. е. «рода или поколения детей Божиих» (См. подробнее об этом у И. Григорьева, который и сам предпочитает это толкование с. 220–221). Иные объясняют слово dor, как определение «жизни» или, точнее, «продолжительность жизни» Мессии, которая вся была сплошным недоразумением в глазах большинства иудеев (Лютер, Витринг, Урвик).

Наконец, большинство новейших экзегетов усматривает здесь указание на современное Иисусу Христу поколение, т. е. на Его «современников», для огромного большинства которых было совершенно непонятно все, что происходило с Ним (Розенмюллер, Гезениус, Реусс, Гизбрехт, Делич, Дильжанн, Властов и др).

Вторая группа экзегетов, придерживающаяся истолкования корня схх в смысле указания на место, гораздо малочисленнее, но и она имеет в своей среде авторитетные имена. Так, к ней принадлежит Кнобель, который довольно фантастично видит в слове dor указание на «могилу» Мессии, которой-де никто не знает. Дум (Duhm) придает более общий смысл слову dor, как указание на «место» вообще. Наконец, авторы комментария СПб. Академии видят здесь более частное указание на пречистое «тело» Спасителя, как место жилища Его духа (См. 823 с.). Уже одно это множество и разнообразие приведенных мнений достаточно говорит о спорности вопроса и неясности его решения.

Недаром, автор одного из самых новейших комментариев на кн. пророка Исаии после подробного разбора всех приведенных толкований, безнадежно замечает, что «ни одно из этих толкований не является удовлетворительным» (Condamin). Отсюда у него, как и у некоторых др. экзегетов, родилась даже догадка, не лишенная остроумия: не имеем ли мы в данном примере какой-либо случайной порчи текста; не следует ли вместо непонятного здесь слова doro поставить совершенно уместный в речи о суде юридический термин deboro, что значит «причина, вина» ()? И тогда весь этот стих толкуется легко и ясно: «вы лишили Его праведного Суда? Но кто из вас знает причину этого, кто может назвать Его вину, достойную такого ужасного приговора» (Condamin Le Lиvrе d"lsaie, 321 с. Paris 1905). Если же, во что бы то ни стало, держаться существующего текста (dor), то сообразнее всего с контекстом речи будет истолкование его, в смысле Божественного «происхождения» Мессии, которое было сокрыто от глаз Его мучителей («Отче! прости им, ибо не знают, что делают» ()).

«Кто будет говорить об Его роде? О славных свойствах Его природы, когда Он взят в темницу и на суд, предан на смерть? Кто может подумать, или уверовать в славу Его рода, видя такое Его унижение? Здесь (как и во всей главе) противопоставляются видимое уничижение и сокровенная слава Мессии Божественной природе Его, или прославление человеческой природы по страдании», – говорит автор одной из лучших диссертаций на кн. пророка Исаии, который в подтверждение своего взгляда делает удачные ссылки на многие новозаветные места (; ), а также на свидетельство Иустина Философа (иер. Фаддей «Единство кн. пр. Исаии», с. 212–213, примеч. Троице-Сергиевой Лавры 1901 г.).

Итак, в заключение всего, мы приходим к выводу, что в словах пророка – "род же Его кто изъяснит?» – даю скрытое противопоставление унизительного вида и бедного, незнатного земного происхождения Мессии (2–3 ст.) Его действительному, небесному величию, Его предвечному рождению от Отца и Его Божескому достоинству. Очевидно, слова эти вырвались из груди пророка, как «своего рода» лирический вздох верующей души, глубоко пораженной таким резким несоответствием между данным фактом (жизнь и учение Мессии и его людской оценкой (крестная смерть за это).

«Ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь.» Самым лучшим истолкованием этих слов мы считаем понимание их в смысле ответа на предыдущий вопрос; причем сначала дается сжатый и образный ответ, а затем, он поясняется. На заданный выше вопрос – "род же Его кто изъяснит?» – пророк сам же и отвечает: «никто, ибо это доказано не только словом, но и делом: в течение всей земной жизни Спасителя огромное большинство иудеев относилось к Нему презрительно и высокомерно, и следовательно, вовсе Его не понимало. Такое же полное недомыслие обнаружило оно и в самый решительный момент, при завершении земного служения Иисуса Христа, тем самым, что эта неразумная толпа, во главе со своими слепыми вождями, довела Его до крестной смерти. Именно, эту последнюю мысль преимущественно, и оттеняет стоящее здесь выражение, – «Отторгнут от земли живых» , – еще яснее переведенное у LXX и в Славянском «яко вземлется от земли живот Его» , указывающее на смерть, вообще, и на насильственную, в частности.

Дальнейшие слова текста – «За преступления народа Моего претерпел казнь» – дают повторение и разъяснение предыдущей мысли – о крестной смерти Мессии. Этот параллелизм мыслей, с которым мы так часто встречаемся у пророка Исаии (равно как и у многих др. библейских авторов) – необходимая дань законам еврейской поэзии, стихотворным размером которой написано большинство его вдохновенных речей и, в частности, рассматриваемая нами величайшая поэма (; ).

По мысли своей, данная фраза очень близко стоит к содержанию пятого стиха, но с тем некоторым различием, что в ней резче подчеркивается вся черная неблагодарность и вся крайняя преступность иудейского народа: тот народ, который был избранником Бога ("народ свой») и за преступления которого, прежде всего, и пострадал Христос, он-то именно и явился активным исполнителем смертной казни над Ним, усиленно добиваясь ее, даже вопреки желанию римского правительства (Понтия Пилата).

. Ему назначали гроб со злодеями, но Он по­гребен у богатого, по­тому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его.

«Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у богатого» . Как самое чтение, так и понимание данного места имеет много различных версий, доводящих чуть не до противоположности. Мы думаем, что, преимущество следует отдать той, которая не противоречие филологии, всего более соответствует контексту речи. Сказав в предыдущих стихах о страданиях (7) и смерти (8) Мессии, пророк последовательно переходит теперь к речи об Его погребении. Здесь он дает сильную, художественную антитезу – нечестивых замыслов иудеев, с одной стороны, и Божественного прославления Мессии, с другой. Не знавшая границ, злоба врагов Мессии готова была преследовать Его и после смерти: это имело выражение в том, что Ему, как казненному религиозно-политическому преступнику, готовилось и позорное погребение.

Маймонид, напр., пишет, что «наказанные смертной казнью не погребались вместе со своими предками; для них отведено было два места: одно для побитых камнями и сожженных, другое – для обезглавленных и повешенных». Иосиф Флавий также свидетельствует: «тот, кто богохульствовал, побивался камнями, висел в течение дня и погребался без всяких почестей». Нечто подобное, только, вероятно, с еще большим унижением, готовили иудейские власти Невинному, умерщвленному ими Мессии. Но промыслу Божию угодно было предотвратить этот позор, и факт погребения Мессии вместо средства нового унижения сделался уже началом Его прославления. Здесь нельзя видеть пророчественного намека на тот общеизвестный исторический факт, как богатый житель Аримафеи приходит к Пилату и спрашивает у него пречистое Тело и погребает его с великими почестями (; ). Следовательно, нет никакой надобности ухищряться перетолковывать прямой и ясный смысл слов «лукавый» (нечестивый, злодей) и "богатый" (знатный, обладающий материальным достатком), как это делают многие рационалистические экзегеты, перетолковывающие и понятия "богатый" тоже в отрицательном смысле. Вся сила данного сравнения, очевидно, заточается в противоположности между позорным погребением злодея и почетными похоронами знатного и уважаемого человека.

Конец 9-го стиха «потому что Он не сделал греха и не было лжи в устах Его» – дает прекрасное расчленение вышеизложенного факта. В глазах правоверного иудея почетное погребение Христа могло показаться отклонением от закона, по которому все преступники лишались не только почетного, но даже и обычного погребения. С Мессией же будет поступлено наоборот, и это потому, как разъясняет пророк, что Он вовсе не злодей и не преступник, а Единый истинный и безгрешный. . Данными словами также решительно опровергаются и все подозрения и наветы на Мессию, что раз Он пострадал, то, следовательно, был грешен. Пророк выше уже неоднократно говорил, что если Посланник Божий, действительно, и страдал, то исключительно только за чужие грехи (5); здесь же он еще прямее говорит, что собственных грехов у него вовсе никаких не было, не только делом, но даже и словом. В этом отношении Мессия резко выделяется из общества всех людей, среди которых нет ни одного, чуждого греха (; ). Недаром на эту черту Божественного достоинства Спасителя мира с особенной силой указывал, как Он Сам, так и Его ученики (; ; и др.).

. Но Го­с­по­ду угодно было по­раз­ить Его, и Он пред­ал Его муче­нию; когда же душа Его при­несет жертву умилостивле­ния, Он узрит по­том­с­т­во долговечное, и воля Го­с­по­дня бла­го­успешно будет исполняться рукою Его.

Ст. 10–11, представляя собой как бы заключительный вывод из всей данной главы, раскрывают нам внутренний, глубочайший смысл крестных страданий Мессии и их спасительные плоды.

«Но Господу угодно было поразить Его» . Снова ясный ответ на главное недоумение иудеев – о смерти невинного страдальца. Согласно ложно-иудейскому пониманию, невинных страданий не существует, так как Бог их никогда не допустил бы. Разоблачая это заблуждение относительно Мессии, пророк и говорит, что в данном случае мы имеем исключение, что страдания и смерть сего Невинного происходили не вопреки воле Его Небесного Отца, но в полном согласии с нею (; ; ). В славянском и у LXX и в Славянском переводе эта мысль выражена несколько иначе и, пожалуй, даже яснее: «Господь хощет очистити Его от язвы» . Большинство комментаторов этого текста устанавливают его непосредственную связь с концом 6-го стиха, где говорилось, что Господь возложил на Него грехи всех людей. Эта-то тяжесть всеобщего мирского греха и составляла ту болезнь, или "язву" , для избавления от которой Мессии и должно было принести искупительную жертву, в виде крестной смерти. Пригвождение ко кресту, язва мирового греха, потеряла свою силу и дала возможность духовно-нравственного оздоровления всем, приобщающимся к этому благодатному источнику исцеления, как это прекрасно и разъяснено было выше: «наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились» . (5 ст.). В том-то и лежит глубочайшая тайна искупления, что Невинный страдает за виновных, чтобы открыть им источник оправдания.

«Когда же душа Его принесет жертву умилостивления.» У LXX вместо слов жертву умилостивления стоит περι ᾿αμαρτιας , что по-слав. переведено – "О гресе" . Употребл. в евр. тексте термин – asam – по мнению гебраистов, буквально должен быть переведен словами: жертва повинности, что ближе подходит к жертве умилостивления. Подробно о характере и ритуале этой жертвы говорится специально в кн. Левит (; ).

«Основная идея жертвоприношения – asam – есть satisfactio, или удовлетворение нарушенных прав (в широком значении понятия). Идея удовлетворения здесь создается требованием божественной справедливости, а идея искупления вытекает из факта наказания, неразлучного с преступлением». (И. Григорьев – 228 примеч.).

Здесь, таким образом, дается весьма важный дополнительный штрих, что искупительная смерть Мессии имела и умилостивительный характер, по отношению к высочайшей Божественной Правде: «Милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются» (Пс.84ст.).

«Он узрит потомство долговечное и воля Господня благоуспешно будет исполняться рукою Его.» Когда Господь Иисус Христос совершит Свою великую искупительную миссию и даст этим самым довлеющее удовлетворение Правде Божией, то всем этим Он снова откроет нам возможность получения многих и богатых благ от небесного Отца. Для выражения последней мысли пророк пользуется образом, наиболее понятным и симпатичным для ветхозаветного иудея. А для него, как мы знаем, одним из высших благ было многочисленное и продолжительное потомство, почему все патриархальные обетования, преимущественно и сосредоточиваются на этом именно пункте (; ; ; ; Быт.28и др.).

По отношению к Мессии это обетование имеет свое особое значение – указывает не на плотское, а на духовное потомство, т. е. на тех будущих исповедников христианства, о которых евангелист Иоанн Богослов пишет, что Господь «дал власть быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились» (). Не менее выразительно говорит о Нем и Псалмопевец в одном из мессианских псалмов: «потомство... будет служить Ему, и будет называться Господним во век» (одесную Бога Отца. А это все – такие черты Мессии, которые не приложимы безусловно ни к кому, кроме Сына Божия. Следует отметать, что слова текста: «Он узрит потомство долговечное» , с еврейского буквально переводятся несколько иначе, более согласно с нашим комментарием: Он узрит семя, будет долгоденствовать (Иер Фаддей – 214),

. На подвиг души Своей Он будет смотреть с доволь­ством; чрез по­знание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе по­несет.

«На подвиг души Своей Он будет смотреть с довольством» . У LXX и по-славянски начало данного стиха читается совершенно иначе: «И хощет Господь рукою Своею отъяти болезнь от души Его, явити Ему свет» . . В объяснение столь существенного разночтения, некоторые гебраисты находят, что наш русский перевод недостаточно точен и что правильнее с еврейского надо перевести так: «освободившись от труда» (Гезениус), или «по причине труда (подвига) души Своей, Он увидит довольство» (Иер Фаддей). При таком переводе связь русского текста со славянским становится ближе и яснее: в обоих, очевидно, говорится об одном и том же, именно о том, что для Мессии, после тягостного момента временного уничижения, наступит вечное довольство, т. е. полное и высокое нравственное удовлетворение.

Разница в том, что русский текст освещает дело с субъективной стороны (говорит о внутреннем самочувствии Мессии, а славянский – с объективной (указывает внешний источник Его оправдания и прославления). Впрочем, и тот и другой переводы вполне отвечают контексту речи, где только что перед этим тоже говорилось о воздаянии за подвиг Мессии (10 ст.).

«Через познание Его Он, Праведник, Раб Мой оправдает многих» . Под «познанием» (евр. daet), или «разумом» (греч. επιγνωσις ), здесь имеется в виду, как ближайшее, непосредственное познание Бога, вообще («Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» ()), так и проникновение в глубь тайны Божественного домостроительства о спасении рода человеческого (; и др.) Мысль о том, что Сын Господень творил волю пославшего Его Отца добровольно, охотно и с полным сознанием ее значения и силы, неоднократно раскрывалась в разных образах у пророка Исаии и раньше, в особенности, в образе послушного и внимательного ученика (). «Он... оправдает многих» . Не сказано всех, а только многих, подобно тому, как и раньше: «так, многие народы приведет Он в изумление» (). Очевидно, потому, что хотя возможность оправдания и спасения через приобщение к плодам искупительной смерти Господа теперь открыта для всех, ко воспользуются ею далеко не все, а только те, кто имеет горячую веру и свободное внутреннее влечение к Божественной благодати (), Достойно особенного замечания, что Сам Бог называет здесь Сына Своего Праведником, чем уничтожается последняя возможность сомнения в личной праведности Страждущего Мессии, что, как мы знаем, сильнее всего в Нем смущало иудеев.

О Нем и Иуда предатель сознается: «согрешил я, предав кровь невинную» (), и жена Пилата говорит: «не делай ничего Праведнику Тому» (), Должно же заметить, что Он оправдывается не затем, чтобы из неправедного стать праведным... оправдывается праведный... чтобы всем объявилось то, чем Он был», – говорит блаженный Иероним, комментируя этот стих.

. Посему Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу, за то, что пред­ал душу Свою на смерть, и к злодеям при­чтен был, тогда как Он по­нес на Себе грех многих и за пре­ступников сделал­ся ходатаем.

Представляет собой торжественное заключение ко всей 53 гл. Для придания ему большей торжественности и силы говорящим здесь выступает Сам Господь, венчающий богатой наградой своего верного Сына, как победителя Его врагов и точного исполнителя Его Божественной воли.

«Посему Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу» . Здесь, по законам еврейской метрики, дважды повторяется одна и та же мысль о победной награде Мессии. «Невинно страждущий раб по конечным результатам деятельности сравнивается с могущественными властелинами, или как показывает дальнейшее выражение, со всемирными завоевателями царств. При этом уму читателей пророчеств Исаии, особ. 35–46 гл., должен был предноситься, конечно, Кир персидский» (И. Григорьев – 232).

Нельзя не сопоставить с этим и конца предшествующей 52 гл., где также говорилось о молчаливо-благоговейном изумлении царей пред величием дела Мессии (15 ст.). Самый этот образ сравнительного сопоставления с земными царями и их царствами дает мысль и о торжествующем Мессии, как тоже царе, стоящем во главе особого духовного царства, т. е. церкви Христовой, которая по идее должна бы быть осуществлением «царства Божия на земле». Существует, впрочем, и другой, филологически даже более точный перевод фразы: Я дам Ему многих в удел и сильных будет делить, как добычу. . В такой передаче мысль о царственном величии и превосходстве Мессии пред земными владыками выступает еще яснее: цари управляют обыкновенными простыми людьми, а Мессия будет владычествовать над самими царями.

«За то, что предал душу Свою на смерть... понес на себе грех многих и за преступников сделался ходатаем.» Здесь еще раз, при санкции Божественного авторитета, раскрывается сущность искупительной жертвы, послужившей причиной вышеуказанной награды. Он "предал , или как перевел епископ Петр – «пролил» душу Свою на смерть» , видя в этом намек на крестную казнь.

«Это метафорическое выражение взято с животных, которые, будучи закалаемы для принесения в жертву, вместе с кровью проливали и душу, заключающуюся в крови (; ). Спаситель также говорит о Себе, что Он пришел дать душу Свою за выкуп многих» ( – еп. Петр). Последнее выражение и за преступников сделался ходатаем особенно ясно оттеняет смысл умилостивительной жертвы невинного страдальца за греховное человечество. Вместе с тем это едва ли не самое ясное из ветхозаветных мест указание на "Ходатая" Нового Завета.

«И к злодеям причтен был» . По свидетельству евангелистов Марка и Луки, Сам Господь, вися на кресте, отнес это пророчество к себе (; ), очевидно, или в общем смысле – для определения Его позорной казни, или даже в более частном, для указания на распятие Его «посреди двух разбойников» ().

Рассмотренная нами великая пророческая речь (; ), состоя в ближайшей связи с предшествующими мессианскими отделами кн. пророка Исаии (; ; ), является венцом и завершением всех их, где личность сначала страждущего, а затем прославленного Сына Божия выступает со всей определенностью и силой. В 53 гл. – по справедливому отзыву ученых комментаторов – пророческое созерцание пророка Исаии достигает своего зенита. Здесь с такой ясностью изображены страдание и осуждение на смерть, самая смерть, погребение и прославление Христа Спасителя, что если где-то и есть, то именно в пророчестве этой главы, пророк Исаия, по слову блаженного Иеронима, является magis evangelista («больше евангелистом»), quam propheta («чем пророком») – СПб. профессора.

Ввиду особой ясности и определенности мессианского характера пророчеств 53 главы, со стороны рационалистической критики не было и нет, конечно, недостатка в попытках отрицательного зкзегезиса. Однако ясный смысл пророчества, родство его с другими и глубокая древность ссылок на него в иудейской и христианской литературе, почти вовсе не позволяли критикам пользоваться их излюбленным приемом – отрицать подлинность происхождения данного пророчества. На это отважились лишь сравнительно очень немногие из малоизвестных протестантских критиков (Schian Kosters etc.), которые встретили дружный отпор даже среди своих же единомышленников (См. специальную монографию Е. Sellin «Studien zur Erstehungsgeschichte der judischen Gemeinde» Der Knecnt Gottes bei Deuterojesaia»).

В новейшее время, в защиту подлинности этого пророчества, в дополнение ко всем прежним аргументам, выдвинут еще новый, пользующийся большим весом среди ученых исследователей еврейских текстов. Он основан на детальном анализе текста всей рассматриваемой речи ( :) (3 строфа), :) (4 строфа), :) (5 строфа), из которых две симметрических строфы в начале, одна промежуточная в середине, и снова две симметрических, в конце.

«Но раз утверждено деление поэмы на строфы и симметрия строф, подлинность этого отдела и его отношение к Мессии становятся неоспоримым фактом» (A. Condamin Qp. cit. 323 и 331 р.) Невозможность отрицания речей пророка Исаии о «Мессии» обратили все усилия рационалистической критики на поиски какой-либо возможности их перетолкования.

Почин в этом смысле принадлежит средневековым иудейским раввинам, которым больно было признать за этим пророчеством (53 гл.) мессианский смысл и тем самым видеть в нем сильнейшее обличение своего неверия. И вот ученый еврейский раввин – Абен-Езра († 1150 г.) чуть ли не первый выступает с теорией, так называемого, «коллективного» понимания личности Мессии, видя здесь изображение страданий всего народа израильского. Гипотезу Абен-Езры поддержали раввины же Раши и Кимхи, а из новейших ее держатся Гитци, Реусс, Гельбрехт, Будде, Марти, Роу, Эйхгорн, Костер и др.

Некоторой разновидностью данной гипотезы является близкая к ней, другая, разумеющая под «Мессией» не исторический Израиль, вообще, а отвлеченный, идеальный Израиль, каким бы он должен был быть, соответственно его призванию (Блеск, Эвальд и др.). К той же группе «коллективистических» гипотез относятся и еще две, из которых одна в страждущем Посланнике Божием видит указание на страдание ветхозаветных праведников (Павлюс, Маурер, Кнобель, Кольн и др.), а другая – «институт ветхозаветных пророков» (Гезениус, De. Bemme, Умбрейт, Шенкель, Гофманн и др.). Но несостоятельность и произвольность всех этих «коллективистических» перетолкований ясна из анализа текста и в своем месте мы о ней сказали уже достаточно. Безнадежность такого взгляда довольно ясно, по-видимому, сознается и самой отрицательной критикой, которая все больше и больше начинает покидать почву «коллективистического» понимания и переходить на почву «индивидуалистического» истолкования личности Мессии. Но здесь мы встречаем, пожалуй, еще большее разногласие мнений: одни относят это пророчество к Иеремии (раввин Саадия, Гроций, Сейдель), другие – к царю Иосии (равв. Абарбанел, Августи), третьи – к благоч. царю Езекии (Бардни, Конинберг), четвертые – к самому пророку Исаии (Штейдлин), пятые – к какому-либо выдающемуся мученику из эпохи царя Манассии (Эвальд), иные к Давиду, Заровавелю, мученику Елеазару и т. п. и т. п. Уже одна эта многочисленность и разноречивость приведенных мнений лучше всякой критики обнаруживает их беспочвенность и произвольность.

"В главах – :) «Посланник Божий» настолько ясно изображается, как действительная, что видеть здесь простое олицетворение идеального праведника значило бы придавать месту какой-то отвлеченный и отдаленный смысл вместо прямого и непосредственно представляющегося, – причем без достаточных оснований в контексте и со многими неразрешимыми затруднениями» (Иер Фаддей, Цит. сочин. 284–285).

В противоположность несостоятельности и неустойчивости рационалистических гипотез, православно-христианское понимание данной речи, помимо ее анализа и контекста, имеет за себя и ряд веских внешних свидетельств. Сюда, прежде всего, относятся многочисленные и сильные цитаты из Талмуда и Мидрашей, не оставляющие никакого сомнения в их взгляде на мессианский характер 53 гл. (См. выдержки из них у И. Григорьева «Цит. сочин». 197–198). Затем, сюда же непосредственно примыкают и многочисленные святоотеческие толкования, начиная с Иустина мученика и Иринея Лионского и кончая Иоанном Златоустом, Иеронимом и Августином (См. там же 197–202). Наконец, не лишено серьезного значения, что такой взгляд разделяют не только все ортодоксальные экзегеты, среди которых немало людей с крупными именами (Хенслер, Михаелис, Геферних, Штир, Толкж, Генгстенберг, Рейнке, Делич, Кнабенбауэр), но и очень многие кз свободомыслящих, протестантских теологов (Дилльмалн, Дум, Дэвидсон, Драйвер Г. А. Смит, Киркпатрик, Скиннер и др.). Даже те ученые, которые отстаивают «коллективистическое» понимание Мессии, и они согласны иногда признавать за буквальным, историческим смыслом, еще и прообразовательно мессианский.

«Дело и миссия Христа, как Учителя, Пророка, Примера и Жертвы, объединяет собой все то, чем Израиль был только отчасти и несовершенно» (Драйвер).

«Все, что изображено здесь под видом благочестивой части Израиля, или святого мученика, реализацию всего этого Церковь Христианская имела право находить в личности Иисуса Христа» (Г. А. Смит).

Даже Ренан и тот находил здесь «намеки, как бы взятые в предвосхищение Иисуса». А автор одной из новейших популярно-отрицательных переводных книжек прямо называет автора данной речи «Великим Анонимом» и ставит его наравне с новозаветными евангелистами (Сендерленд «Священные книги Ветхого и Нового Завета» 1907 г.) После всего этого неудивительно, что ортодоксальный экзегезис признает это пророчество величайшим и, готов его считать как бы написанным у подножия Голгофы. (Ф. Делич).